ДОЛЖНО

Человек, имущий мир Божий в сердце, имущий благодать Святаго Духа, неизбежно противостоит области и людям князя мира сего. Мы неизбежно изменяем миру Божию и благодати Духа Святаго, если ищем мир с князем мира сего. Наше призвание – угождать Богу, а не князю бездны и его служителям. Движение обновленчества и реформаторства в церковной жизни выражает стремление к преступному миру с лукавым миродержцем. Предательским угождением «церкви лукавнующих» мы волей-неволей отлучаемся от Церкви Божией, приуготовляем тот льстивый мир во всем мире, который установится при всемирном царе антихристе. Разве не к такому льстивому миру направлено и экуменическое движение? Под личиной мира и соединения христианских церквей пытаются разрушить святое Православие и приблизить час торжества мировой универсальной антихристовой религии. Бездействуя или явно попустительствуя лукавым миротворцам, мы служим «тайне беззакония» – хотим того или не хотим.

<…>

По разным причинам оставляет человека благодать Божия. Святых оставляет по образу Христову: «Боже Мой, Боже Мой, вскую мя еси оставилъ». (МФ. 27, 46). Господь оставляет святых своих на краткое время, чтобы они в возможной для человека полноте восприяли и ощутили благое иго Креста, иго великой жертвы. Именно в час оставления Божия наиболее может проявиться в нашей душе готовность к жертве, неизменная верность Кресту Христову.

Грешных благодать оставляет по преимуществу за гордость, как корень и средоточие всех грехов. Господь наказательно попускает гордым остаться один на один с главным нашим мучителем – духом гордости и всякого беззакония. Чрез сие поучительное попущение Господь смиряет и народ, и человека. Если в ответ мы смиримся и с терпением, как Крест, понесем тугу оставления благодатию, то благодать возвратится и оживотворит нас. Возвратится и оживотворит чудодейственной силой Креста Христ.ова Любые, даже малые скорби и искушения становятся нестерпимым игом, если мы с ропотом воспринимаем их. В основе ропота, хотя бы и безотчетного, кроется гордое недовольство Богом. Именно в сей момент ропота, момент тяжкого, горького недоумения и недовольства нам нужно устремить взор в свое сердце: разве не гордость сердца причина скорби и туги? Разве не гордость сердца восстает на Промысел Божий и требует у Бога отчета, почему сие происходит с нами так, а не иначе? Из сердца смиренного такой вопрос не исходит. Сердце смиренное с кротостию встречает и благословение, и попущение Божие, ибо и в том, и в другом видит проявления божественной любви. Любви милующей и наказующей. Благословение и попущение Божие смиренное сердце встречает не бездеятельно и безответно, а откликается жертвенным восприятием Креста Христова и в радости, и в скорби. Смиренное сердце является благоухающей жертвой Богу и во время благоденствия, и в годину искушения. «…и ждахъ соскорбящаго, и не бе: и утешающихъ, и не обретохъ». (Пс.68, 21).

<…>

Ревность по Правде Божией беспредельной и похвальна, но ревность не по разуму Богу не угодна. Человек, движимый такой неразумной ревностью, отвергает Божественный совет: «воздадите убо кесарева кесареви, и Божия Богови». (Мф. 22, 21). Беспредельно воздавать «Божия Богови» мы можем только в своем сердце. Причастие Царству и Силе и Славе Божественным мы можем иметь только в сердце. Мир внешний по Правде Божией нам не устроить. До Второго Пришествия сей мир по Божию попущению и в дозволенной мере является областью сатаны. Мера дозволенного незримому кесарю либо умаляется, либо возрастает ради промыслительного искушения и воспитания душ наших, ради обретения Царства Божия внутрь сердца. Само попущение Богом власти злохудожного кесаря всемерно содействует нашему устранению, уходу от царства князя мира сего к Царству Божию, заключенному в сердце – в сердце Креста, живым образом которого мы являемся.

<…>

Жертва несовместима с ропотом на людей, на обстоятельства места и времени. Ропот, обида и укор на жертву не способны, ибо в нападениях людей и обстоятельств не постигают Промысла Божия – всегда благого и спасительного. Жертва есть всецелое послушание воле Божией. Только ощущая на то волю Божию, можно решительно идти на жертвенный подвиг. Только в таком случае сей подвиг исполнен спасительной силою.

Мы зачастую безуспешно стараемся воплотить правду Божию в жизнь мира сего, который по лукавой природе своей совершенно чужд сей правды. Совсем отказаться от воплощения правды Божией мы не можем, иначе беззаконие «тайны беззакония» станет еще более наглым и торжествующим. Нужно сохранить хотя бы островок правды в океане воинствующей лжи. Таким островком может стать наше собственное сердце. Только здесь мы остаемся самодержцами, не подвластными диктату окружающей злобы. Духовная арифметика такова, что сей островок Царства Божия значительно превосходит океан торжествующего беззакония. Устраняясь мира и молитвенно пребывая в сердце, мы – по духовному закону Креста Христова – воздействуем на мир, удерживаем его от окончательной пагубы. Чем более устранимся мира и заключимся в молитвенной глубине сердца, тем сильнее и спасительнее сможем воздействовать на мир. Если сами не устраняемся мира, Господь всемерно содействует сему устранению, посылая многие и многие скорби, смуты, нестроения, поражения. За сие – слава Богу, ибо так душа наша постепенно научается не надеяться на мир и яже в мире. Чем больше скорбь, тем больший урок извлекаем: во всем полагаться на одного Бога, во всем доверяться наказательной милости и премудрости Промысла Божия, за все благодарить. Скорбь, восприятая с благодарностью, как от руки Господней, сочетает с раем, приобщает нас Царственной Славе Креста Христова. А скорбь, восприятая с недовольством, ропотом, противоречием, сочетает с адом, приобщает позору, муке, отчаянию – беззаконным и безысходным.

Причиняет скорбь все, что происходит вопреки нашим мыслям, чувствам и желаниям. Поэтому поводы для скорби есть на каждом шагу. Но поводы для скорби станем обращать в поводы для благодарения – и скорбь расточится! Все сопротивное нашему уму, сердцу и воле будем встречать со смирением и благодарением, как от десницы Господней. Истинное значение всего происходящего с нами таким и является. Не люди, не обстоятельства, не сатана, а Сам Господь полагает сокровенный залог всех жизненных событий – личных и исторических. Первопричина – Господь, а люди, обстоятельства и сатана суть лишь орудия Его благого и премудрого Промысла. Одним из самых усердных, неусыпных и неустанных орудий Божественного Промысла является сатана. Того не ведая из-за гордого ослепления, сей злоначальник денно и нощно, в поте лица трудится нашего ради увенчания и приобщения Царственной Славе Креста Христова. Стоит нам в чувстве смирения воздать благодарение Богу, как самое искусное зло, самая тяжкая скорбь, причиненные начальником пагубы, обращаются неизменно во благо, служат спасению душ. Но и самое великое благо, если не смиряемся и не благодарим, оказывается содействием к погибели. Стоит нам в самом тяжком и мрачном обстоянии принести благодарность Богу не только устами, а сердцем – и как сразу легко на душе! Ибо бремя нашего Креста облегчается всемогущим Крестом Христовым. «…Крестом бо прииде радость всему миру…»

<…>

Великое дело по воссозданию храма, предпринимаемое Русской Православной Церковью, многим кажется невыгодным, безрассудным. Волей-неволей все приверженцы выгоды уподобляются Иуде Искариоту, который пожалел драгоценного мира для Господа под видом заботы о нищих: «Мариа же приемши литру мира нарда пистика многоценна, помаза нозе Иисусове и отре власы своими нозе Его: храмина же исполнися от вони масти. Глагола же единъ от ученикъ Его, Иуда симоновъ искариотский, иже хотяше Его предати: чесо ради миро сие не продано бысть на триехъ стехъ пенязь и дано нищымъ; сие же рече, не яко о нищихъ печашеся, но яко тать бе, и ковчежецъ имеяше, и вметаемая ношаше». (Иоан. 12, 3-6).

Подобные Марии способны на жертву Господу: в их сердце живет святая благодарная любовь к Подателю благих. Подобные Иуде движимы только расчетом и заботой о выгоде: они не могут ни понять жертвенность в других, ни ощутить сие святое движение в собственном сердце. Есть духовная закономерность в том, что не способный на жертву способен на предательство. Руководствуясь выгодой и расчетом, Иуда безумно оценивает Неоценимого в тридцать сребреников. Понятие выгоды-невыгоды, как принадлежность мира сего, совершенно неприменимо в деле спасения человеческого, в вещах, которые усвояют нас Царству и Силе и Славе Божественным. Выгода и расчет пекутся только о тленном, и поэтому ужасно безрассудны, пагубны, низводят на дно адово. Противоположная выгоде святая жертвенность приобщает нас Царственной Славе Великой Жертвы Христовой, соделывает наследниками вечной жизни.

Святая Жертвенность выражается в человеке и видимо (напр., в построении храма), и невидимо («Жертва Богу дух сокрушен»). «Не намъ, Господи, не намъ, но имени Твоему даждь славу, о милости Твоей и истине Твоей». (Пс. 113,9). Святая Русь, движимая духом сего псаломского слова, воздвигает храм Христа Спасителя в благодарность Богу за победу над полчищем сопротивных в Отечественной войне 1812 года. Храм, воссоздаваемый на месте разрушенного, явится жертвенным приношением и благодарением не за одну сию победу, но и за все последующие, а тем самым и за предыдущие. Воссоздание храма, посвященного Рождеству Христа Спасителя, станет видимым выражением нашей невидимой молитвенной благодарности, молитвенной памяти о всех, жертвенно положивших свой живот за Веру, Царя и Отечество. О всех, кто мужественно, до смерти стоял за Правду Божию в войнах видимых и невидимых. Сей вновь воссозданный храм своим величественным видом будет свидетельствовать: «С нами Бог, разумейте, языцы, и покаряйтеся: яко с нами Бог. Услышите до последних земли: яко с нами Бог. Могущии, покаряйтеся: яко с нами Бог. Аще бо паки возможете, и паки побеждени будете: яко с нами Бог».

<…>

Нимало не возомним о себе, если наша плоть пребывает в целомудренной чистоте и покое. Сия недвижность ко греху дарована нам Господом: Ему воздадим славу и благодарение, а не себе. Устыдимся осквернять свое тело каким бы то ни было видом греховного услаждения, ибо каждый член нашего тела освящен, избавлен от сатанинской пагубы вочеловечением Бога. Устыдимся осквернять свою плоть, которая через восприятие Святых Таинств церковных приобщается плоти Господней – воскресшей, вознесшейся на небеса и седящей одесную Отца. Сия святейшая плоть Господня во всех членах своих подобна нашей, о чем свидетельствует, например, обрезание Господне. Нет посему членов, достойных унижения и порицания: все сотворены Богом, все пребывают в нераздельном единстве, все озарены великою славою Христова Воскресения, Вознесения и Седения одесную Отца, все предстанут пред лице Господне в День Страшного Суда. Наше тело предназначено быть живым храмом Господним, и как это мы не страшимся соделывать его греховным вместилищем? Члены свои, подобные пречистой плоти Господней, унижаем, омрачаем, оскверняем всякого рода грехом и беззаконием.

<…>

Смирение является единственным условием обретения и удержания сей освящающей благодати. Блудный бес не оставит нас, пока не стяжем Божественный залог смирения. Именно во свидетельство нашего несмирения Господь попускает нечистому духу тревожить тело тревогою сладострастия. Блудный бес, как слепое орудие Промысла, поневоле смиряет всех гордецов вовлечением их в нечистые дела, чувствования и помышления. Так милосердный Господь меньшей нечистотою избавляет от большей, предает мраку сладострастия тело, дабы избавить от мрака гордости душу. По мере избавления от гордости станем удаляться и от сладострастия.

<…>

По мере смирения приемлется нами освящающая и очищающая благодать Господня, всемогущая сила которой попаляет всякий грех и беззаконие.

Ныне по Божию попущению повсеместно царствует ложь, но сие не значит, что мы должны перестать свидетельствовать об Истине. Хотя бы весь мир был против нас, и провозглашение Правды Божией казалось заведомо бесполезным – мы обязаны противостать области темной. Господь наш, жертвенно обреченный обстоятельствами сатанинской ночи к неправедному приговору неправедного суда – Господь наш, заведомо предведущий, что Слово Его не будет воспринято беззаконным соборищем, - произносит сие Слово, исполненное Царственного Божественного величия: «Архиерей же вопроси Иисуса о оученицехъ Его и о учении Его. Отвеща ему Иисусъ: Азъ не обинуяся глаголахъ миру: Азъ всегда оучахъ на сонмищихъ и въ церкви, идеже всегда иудес снемлются, и тай не глаголахъ ничесоже: Что Мя вопрошаеши; вопроси слышавшихъ, что глаголахъ имъ: се, сии ведятъ, яже рехъ Азъ. Сия же рекшу Ему, единъ от предстоящихъ слугъ удари въ ланиту Иисуса, рекъ: тако ли отвещаваеши архиереови; отвеща ему Иисусъ: аще зле глаголахъ, свидетелствуй о зле: аще ли добре, что Мя биеши…» (Иоанн. 18, 19-23).

<…>

Никакая власть ни в малейшем своем действии не может поступить вопреки благословению или попущению Божию. В каждом действии власти, большой или малой, попущенной или благословенной, присутствует премудрая Десница Господня. Власть может поступать вопреки собственным планам и желаниям, но никогда и ни в чем власть не властвует вопреки сокровенным замыслам Божиим. Власть, особенно сатанинская, преследует обычно цели, сопротивные Божию замыслу. А выходит всегда только по замыслу Божию – вопреки лукавым и пагубным намерениям. Всемирное сему подтверждение будет явлено в День Страшного Суда. Однако и ныне, еще до сего всецелого Торжества Православия, Господь соделывает нас свидетелями Своего всемогущего Самодержавия. Сие Божественное Самодержавие является в жизни человека и народа, в вещах малых и великих. Местом сугубого явления становится Святая Русь на всем протяжении своего исторического и духовного бытия. Само существование Святой Державы и святых в условиях мира сего было бы невозможным без всемогущего содействия Десницы Господней. Святая Держава существует вопреки власти князя мира сего. История знает великое множество примеров, когда враг видимый и невидимый дышал смертию на Святую Русь, а она, вопреки зияющей пагубе, оставалась жива своей неизменною верностию Источнику Живота.

<…>

Будем и мы Силою сей Предвечной Победы сокрушать злоначалие злоначальника. Именно сего и ожидает от нас Господь, попуская быть в мире области темной до царственного Дня Страшного Суда. В сравнение с сим преизобильно светоносным Днем все протяжение земного века предстанет как область темная. Свет сего Дня будет и очевидным, ибо знамение Креста воссияет на небе ярче солнца, и сокровенным – просвещающим наши сердца Светом Суда Божия, Светом Креста Христова. Всех верных Кресту сей свет озарит незаходимо Божественными Царством и Силой и Славой, а неверным явит весь ужас и мрак их греха, весь ужас и мрак вечной муки. Именно при Свете Судного Дня, при Свете Божественного Царствия и Силы и Славы соделается особенно страшным страх вечного мучения, вечного отлучения от неизреченного блаженства в Царстве Божием. Различна ответственность перед Судом – различны и степени мучения. Особый ответ держат перед Судией власть имущие: чем большая власть, тем больший ответ. Самый страшный ответ станет держать сатана за неисчислимые злонамерения и злодеяния.

<…>

ЕЩЁ О ГРЕХЕ

Словами извне и помыслами изнутри начальник злобы заражает нас и пленяет грехом, а сам остается невидимым, ибо умелым внушением успешно отводит наше внимание от себя, представляет ложные причины зла, царствующего в душе и в мире. Вину ищем в действиях ближних, в проклятой среде, в подсознании, в греховных наклонностях человеческого естества. К примеру, есть утверждение, что каждый десятый ребенок уже от утробы матери предрасположен к содомскому греху. Сходным образом, с помощью научных наблюдений можно подтвердить предрасположенность к любому другому греху. В действительности нет никакой фатальной предрасположенности человека к какому-либо греху, а есть лишь непрестанные внушения сатаны и наше свободное подчинение этим нечистым и злобным внушениям.

<…>

Сатанической сетью опутано все, и это не удивительно: с момента падения Адама мы живем в области князя мира сего, в области греха и смерти духовной. Первый человек чрез вольное восприятие смертоносной демонической энергии, которую несли слова змия-обольстителя, смертию умирает. Вкушение плода от древа познания лишь видимо подтверждает и завершает то тайное богоотступничество, которое происходит в душе Адама в момент вольного восприятия демонического совета. Главная пагуба совершается еще до вкушения, в то время, когда ум Адама оставляет Царство Божие, сущее внутрь сердца, и влечется вниманием навстречу демонической энергии, во внешнюю область князя мира сего. Внимая совету духа нечистого, духа лживого и гордого, Адам отчасти уподобляется советчику, и так утрачивает рай и достоинство царя прежде изгнания из рая, прежде суда Божия.

<…>

Подобным образом и все остальные греховные страсти возжигаются и питаются сумрачным, злосмрадным огнем вечной муки. Еще прежде осуждения на вечную муку мы причастны сей муке в своих согрешениях, особенно в коренном и главном из них – в гордости. Сумрачный огнь гордости, поядающий душу, намного утонченнее телесного жжения. Если пресыщение полагает предел телесным грехам, то гордость беспредельна и неутомима, бездонна, как бездна. Только святые в телесных и духовных желаниях, действиях чисты от лукавой примеси. Еда, сон, молитва – все у них исполнено Божественной простоты. А у нас и молитва с примесью посторонних помыслов, и сон не бесстрастный, и еда с услаждением, и доброе дело с тщеславием, и умная мысль с гордостью. У грешных все сложное – человеческое вкупе с бесовским. Чем больше гордости, тем больше лукавой примеси во всяком слове, деле и помышлении. К примеру, естественное для человека и простое само по себе детородное движение в теле дух нечистый усложняет сладострастным злосмрадием. Простое движение, если по нашей воле не поддерживается сумрачным пламенем ада, быстро утихает. Зато при сочувствии ума, воли и сердца человек становится одержим блудным пламенем. Невидимый отец блуда успешно внушает целую науку сладострастия, которая под видом закона природы оправдывает греховное беззаконие во множестве форм – грубых и утонченных, естественных и противоестественных. Святая Церковь благословляет брак, но брак целомудренный, а не отравленный ядом сладострастия. Ибо отец блуда даже в естественную форму супружеского сожития умудряется вносить злосмрадие беззакония. Члены, предназначенные для деторождения, супруги соделывают иногда орудием изощренного сладострастия.

<…>

Глубокой основой всех трех искушений является гордость. Прежде, чем предложить лукавый совет, дух-искуситель ставит искуснейшую ловушку, пленительное условие: «аще сынъ еси Божий…» Таким условием диавол пытается взять власть над искушаемым уже в самом начале, но терпит посрамление, и сам оказывается во власти Господней.

<…>

Ревность по Правде Божией беспредельной и похвальна, но ревность не по разуму Богу не угодна. Человек, движимый такой неразумной ревностью, отвергает Божественный совет: «воздадите убо кесарева кесареви, и Божия Богови». (Мф. 22, 21).

<…>

В пределах сего мира царственное достоинство Святой Руси олицетворял святой Царь-Мученик Николай Второй. Олицетворял более, чем кто-нибудь другой из царей. Именно поэтому святая личность Государя Николая Александровича вызывала к себе самый опасный вид злобы – духовную зависть. Сей духовной завистью были движимы иудеи в своей лютой ненависти ко Христу. Духовная зависть к духовному достоинству и совершенству святых уподобляет завистника диаволу – отцу и внушителю сего всезлобного чувства. Падение падшего ангела началось гордостью, а завершилось ее злейшим порождением – завистию. Зависть по природе своей смертоносна. Зависть к райскому блаженству первого человека соделывает диавола человекоубийцей: по внушению сего лукавого змия Адам согрешает и чрез грех наследует смерть и страдания. По зависти Каин убивает своего брата Авеля: так проливается первая кровь от руки человеческой. По зависти иудейской совершается богоубийство. Зависть смертоносна для окружающих, а в первую очередь для самого завистника. Сердце, уязвленное завистию, умирает для Бога, для Его Царства и Силы и Славы. Сие сердце не знает покоя и горит непрестанным черным огнем адской ненависти. Снедаемый мукой зависти добровольно присуждается к аду прежде своего вселения во ад. Только из завистливой утробы диавола и его служителей мог произойти ненавистнический лозунг – «Долой самодержавие». Самодержавие содействовало величию России, придавало ей царское достоинство. Любая ненависть к России питается всезлобной завистию к ее зримому и незримому величию Божественному. Когда ненавидят православную монархию, Россию и народ русский, то ненавидят не сами по себе форму правления, державу и народ. Ненавидят сокрытое во всем этом неотмирное Божественное освящение. Истоки сей ненависти находятся во аде. Люди могут завидовать – ненавидеть безотчетно, не понимая подлинной причины своего злобного состояния, а начальник ада знает, чему завидует, и что поэтому ненавидит. Знают и ближайшие сотрудники предводителя лукавых полчищ, против кого и чего они ополчаются. Первосвященники и начальники иудейские ведали, что творят: они сознательно шли на богоубийство. Подобным образом происходит и в наше время: зависть к сокровенному Божественному величию нераздельных Веры, Царя и Отечества вдохновляет новых богоубийц на новые преступления. Цареубийство является преступлением не уголовным, не политическим и не государственным. Сие преступление совершается в высшей духовной области. Убийство Помазанника Божия, как замышленное «тайною беззакония» против тайны спасения, является по сути войной против Бога. Цареубийцы в лице Царя поднимают руку на самого Бога. Сердце наместников сатаны и ныне дышит именно богоубийством. Война с Богом – все у них подчиняется сей главной цели. Революции, перестройки, смуты, коммуно-демократические игры и многое другое, чему имя – легион, служат лишь прикрытием для более успешного ведения сей непрестанной войны.

<…>

Любой грех, в том числе и блудный, рождается от сочетания воли человеческой с волей бесовской. Без нашего согласия и сочувствия, без Божия попущения дух нечистый не может пленить нас мучительным сладострастием. Нашего ради смирения Господь попускает быть в теле темному огню сладострастия. Естественные, непроизвольные движения в теле никогда не пленят нас и не разгорятся в сладострастный пламень, если нам помогает сила благодати Божией. Сия благодать удерживает от греха, удерживает от тленного воздействия духа нечистого. Поэтому непроизвольное возбуждение в теле не возбуждает сочувствия ума и сердца, не вызывает пленительного удовольствия, не добивается и не заслуживает нашего внимания. По ощущению сие непроизвольное движение, легкое возбуждение в теле остается простым по природе, чуждым опасного сочетания с темным духом сладострастия. Сие простое возбуждение не стремится к удовлетворению, и без бранных трудов нашего духа легко минует, не повреждая целомудрие души и тела. Вот сколь чудотворна удерживающая и освящающая сила благодати Божией! Сила освящающего удерживания может избавить нас даже от простого непроизвольного возбуждения: пребывая в теле, мы приобщимся бесстрастию будущего века. Смирение является единственным условием обретения и удержания сей освящающей благодати. Блудный бес не оставит нас, пока не стяжем Божественный залог смирения. Именно во свидетельство нашего несмирения Господь попускает нечистому духу тревожить тело тревогою сладострастия. Блудный бес, как слепое орудие Промысла, поневоле смиряет всех гордецов вовлечением их в нечистые дела, чувствования и помышления. Так милосердный Господь меньшей нечистотою избавляет от большей, предает мраку сладострастия тело, дабы избавить от мрака гордости душу. По мере избавления от гордости станем удаляться и от сладострастия.

<…>

ЕЩЁ О ДУШЕ

Каждый человек прикасается в своей жизни и к тайне погибели, и к тайне спасения. Со времен Адама душа ежедневно делает выбор: или служить разрушителю, поверив его ложным внушениям, или чрез Крест Христов быть причастным Царству не от мира сего. Шествие разрушителя, обольщение душ неусыпным отцом лжи не прекращается ни на мгновенье во все времена – от первого человека и до последнего. К концу времен сатана соделается лишь еще более искусным в злохудожестве и еще более овладеет земным царством под личиной универсальной мировой религии. Но никогда торжество сатанинской церкви не будет безраздельным, ибо ни на мгновение не сложит непобедимое «оружие мира» Церковь Божия.

<…>

Душа, не сосредоточенная в сердце Креста, сокрушается от одного слова, отравленного злобою сатаны: такая в нем огромная энергия смерти. Напротив, слово, причастное Кресту и Молитве, воскрешает. Врачует сама интонация такого слова.

<…>

Достойно ли нам, венцу творения, созданному по образу и подобию Божию, подчиняться внушениям низшей силы падшего ангела? Человек, как высшее из творений Божиих, лишь в той мере зависит от сатаны, в какой сам изволит уподобиться сему началовождю преисподней. Предшествует зависимости от лукавой силы пребывание ума в голове. Такой ум духовно слеп и совершенно неспособен видеть мысленное непрестанное воздействие на себя лукавой силы. Признаком сего воздействия является либо неотступная целенаправленная одержимость одним или несколькими помыслами, либо смущение, недоумение, скитание туда и сюда, рассеяние по многовидным образам, растерянность, расслабление, опустошение, беспокойство, разленение, безразличие ума. Само по себе пребывание ума в голове, а не в сердце свидетельствует о сопротивном воздействии на нашу душу, возвещает духовную опасность, приуготовляет пленение. Мы иногда ошеломлены будто бы незаслуженным, неожиданным налетом, навождением греховных мыслей, чувств, желаний,состояний. Мы иногда скорбим при утрате внутреннего мира от встречных обстоятельств и лиц, не подозревая о главной причине сего, которая таится в нас самих. Мы сами даем повод нечистому духу для искусных навождений и стремительных атак на свою душу, ибо не храним ум всяким хранением в смиренно-молитвенной глубине сердца. Бог премудро и научительно позволяет быть нам уязвленными от бесов всяким уязвлением, дабы, наконец, познали истую причину сего и обратили ум от пагубного пребывания в голове к спасительному молитвенному безмолвию в сердце, в средоточии Креста. Пока ум, по тончайшему действию сопротивника, находится вне сердца, мы совершенно бессильны отражать искусное гипнотическое навождение многовидных помыслов – греховных и благословных. Да мы и не хотим отражать, считая творческую работу ума его естественным состоянием. Для падшей человеческой природы, действительно, естественно обуреваться помыслами, не задаваясь вопросом: а кто их источник, кто и с какой целью вовлекает ум в глупые или гениальные, рассеянные или целенаправленные помыслы? Не столько характер помыслов важен для великого гипнотизера, сколько удержание ума – с помощью помыслов вне сердца. А уж помыслы, явно греховные или благие по виду, глупые или гениальные бесовской гениальностью, сей злоискусник прекрасно сообразует с устроением каждого человека. Лукавый змий чрез внушение льстивого совета увлекает ум первого человека из спасительной, необоримой области сердца во внешний мир, к рассмотрению красивого на вид древа познания. Пагуба скрывалась не в самом по себе древе или его рассмотрении, а в том, что вниманием ум первого человека вышел из сердца, из Царства Божия внутрь и обратился чрез гордое возношение к миру внешнему – вне Бога. Ум вышел из света Божия во тьму кромешную и утратил истинное ведение Бога, себя и вещей. Утратил вслед за падшим ангелом и по его внушению. Молитвенное нисшествие ума в сердце при содействии воли не означает полную самоизоляцию и замкнутость в себе. Нет, не гордое бесовское самососредоточение на собственном «я» – напротив: чрез смиренно-молитвенное пребывание ума в сердце мы и сосредоточены в Боге, в центре Креста, и благодаря именно этому – причастны всей полноте Божественного творения в его высоту-глубину, широту-долготу. Чрез отречение от мира, его злоискусного князя и помыслов,князем внушаемых, мы, вместо тленного, пагубного, обретаем неизмеримо большее – Царство Божие, сущее в сердце, в сердце Креста. «Ищите прежде Царствия Божия, а остальное приложится вам». Приложится и любовь к ближнему. Без любви к Богу и Царству Его,сущему в сердце, не может быть истинной любви к человеку. Не случайно Господь, прежде чем поручить апостолу Петру пасти словесных овец, вопрошает: «любиши ли Мя паче сих?» Вопрошает трижды, знаменуя тем, что Бога подобает любить всецело и нераздельно – умом, волей и сердцем. Трехкратное вопрошение означает троичную природу любви Божественной – по образу Пресвятой Троицы, по образу Креста Христова.

<…>

ЕЩЁ О КРЕСТЕ

«…Аз победих мир».

(Последование мыслей, которые приходили

день за днем в течение многих лет)

Крестом зиждется кафоличность православной церкви.

<…>

Да, Крест собирает в единое церковное тело эллина и иудея, Англию и Россию, но единство это – неслитное и троичное. Крест соединяет личность, народ и человечество, но не так, чтобы все смешалось, и личность перестала быть личностью, а народ народом. ¹).

Крест соединяет ум, сердце, волю, но не так, чтобы ум прекратил быть умом, а сердце сердцем. Крест соединяет небо, землю и преисподнюю, но при этом небо, земля и ад не утрачивают своих характерных качеств. Крестом в таинстве брака соединяются мужчина и женщина, но при этом мужчина не становится женщиной. Крест соединяет Бога и человека, но и бог вочеловечивается, и человек обожается, не сливаясь своими сущностями. В центре, в сердце Креста все и вся неслитно соединяется с Богом, своим Творцом триипостасным, чтобы восприять жизнь и освящение троичные. Средоточием жизни и освящения всего мира является восприявшее Христа сердце человеческое. Невозможно освящение личности, народа и человечества, пока сердце наше молитвенным подвигом веры, надежды, любви не соединится с сердцем Креста. Подвиг этот состоит в том, чтобы вниманием, усилием воли ум с именем Господа на устах вошел в

1) О Горнем Иерусалиме сказано: «И принесут в него славу и честь народов». (Откр. ХХ1:26).

сердце и неисходно пребывал там. Только в подобном триединстве и ум, и сердце, и воля соделываются причастны вездесущию и всемогущию Креста. В неслитном и нераздельном триединстве ум, сердце, воля не только не растворяются друг в друге, но, напротив, обретают неповторимое лицо, приходят в свою первозданность богоподобную. Жизнь личности, народа и человечества исполнена совершенства только в неслитном и нераздельном триединстве Креста. Именно через сокровенное причастие Троичной Державе Креста Русь стала святою и великою. Всякое единство без троичности – от лукавого. Не случайно начальник ада многие века стремится воплотить заветную пагубу – объединить народы во всемирное царство антихриста. Но это единство, как и все, исходящее от сатаны – ложь и пустая личина. Это единство подавляет и обезличивает, мертвит и пленяет, вдохновляет на дела зла и разрушения.

<…>

На одной силе оружия не удержалось бы в течение веков единство великой России. Тайна сего единства – это тайна Креста, который все объемлет и соединяет – неслитно, собирает - различно, сосредоточивает – троично.

Даже великая смута нашего времени бессильна затмить вечную пасхальную радость: - Христос воскресе! – Воистину воскресе!

<…>

Удел разрушителя – быть всего лишь князем мира сего – мира тленного, преходящего. Удел Церкви Божией – вечное Царство не от мира сего, Троичная Держава Креста. К сему Премирному Бытию мы приобщаемся в богослужениях и святых таинствах, в молитвенном соединении ума, сердца и воли в недвижном предвечном центре Креста. Центр этот не где-то вне, а в каждом из нас, ибо человек сотворен по образу и подобию Божию – по образу и подобию Креста. Сердце Креста не физическое и видимое, а духовное и безвидное. Поэтому ум пребывает вниманием в сердце безвидно, безобразно, безмолвно, бесстрастно, сокровенно. Увлечение молвой помышлений, даже благовидных, рассеивает ум, расслабляет сердце и волю. Именно внушением помыслов начинает пленение души великий гипнотизер – великий обаятель, мыслитель и мечтатель. Разрушитель понимает: душа, сосредоточенная в сердце Креста, неуязвима, ограждена всемогуществом Божиим, имеет силу и власть именем Господа сокрушать бесовские полчища.

<…>

Но в уповании и неколебимой надежде на Воскресение нас укрепляет вечный пример великих событий Страстной седмицы: чем мрачнее мрак злобы духовной, тем ощутимее незаходимый свет Пасхи Христовой. Тайна спасения, тайна Креста в немощи и во аде совершается.

«Въ мире скорбни будете: но дерзайте, Азъ победихъ миръ». Ин. ХХУ1:33. Так свидетельствует Совершающий тайну Креста, тайну Победы непобедимой. Само торжество разрушителя и ожесточенность сил ада да будут для нас не поводом к отчаянию, а поводом к надежде. Злобная гениальность и мощь разрушителя, если мы не сойдем со Креста, всецело послужат нашему Воскресению. Ибо разрушитель, как об этом свидетельствует Писание в книге Иова, даже в мире тленном властвует в пределах и сроках, Премудростью Божией полагаемых нашего ради спасения. Ни на йоту более допускается сатане искушать нас всевозможными грехами, скорбями и напастями.

<…>

В текущем 1991 году мы являемся свидетелями редчайшего и глубоко знаменательного соединения праздников Благовещения и Пасхи Христовой. Начало и конец непобедимого Божественного Пути сосредоточиваются в сердце Креста. Благовещение и Воскресение, нераздельные в Предвечном совете Пресвятой Троицы, ныне, даже в земном течении времени, являют нам свою нераздельность, предвещают Воскресение России и сугубо свидетельствуют, что свой Крестный Путь мы пройдем до конца. Концом, средоточием Пути является жизнодательное величественное Безмолвие во Гробе Великой Субботы. Не тотчас, но лишь после великого плена, смут и потрясений сосредоточится Россия в живоносном сердце Креста. Не случайно в Светлую Пятницу, через неделю после Страстной Пятницы, мы отмечаем празднование богородичной иконе «Живоносный Источник». Рожденный Богородицей и Распятый на Кресте становится для нас Живоносным Источником. Свою Живоносную Силу Христос чрез Крест и Богородицу неоскудно сообщает всем жаждущим и приемлющим, всем притекающим к Источнику бессмертному.

<…>

Является видимым знаменем и последствием той невидимой превосходнейшей брани с адскими полчищами, которую победно совершил в своем сердце преподобный Сергий. Сердце, в котором сокрушен сатана и воздвигнут Крест, уже не ограничивается собою, но становится беспредельным и неслитно соединяет небо, землю и преисподнюю. Сердце, в котором воздвигнут Крест, само соделывается Крестом, вместилищем невместимой Троичной Державы, Царством не от мира сего. Слово, исходящее из такого сердца, исполнено непобедимой силой Креста, которая низлагает демонов и просвещает, укрепляет, соединяет, воскрешает, возносит в Предвечное Троичное Царство.

<…>

Лавиною празднословия извне и лавиною помыслов изнутри наступает на нас великий гипнотизер. Область так называемого подсознания является тоже областью великого гипнотизера. Теория подсознания является искусною личиной, которой прикрывается сатана – подлинный источник мирового зла. Теория подсознания дает ложное объяснение причин зла, оправдывает зло как нечто неподвластное человеку. Да, мы бессильны перед лицом зла и всецело зависимы от тонких демонических внушений, если не воздвигнем Крест в своем сердце. Только Крест может оградить душу от черного смертоносного дыхания ада. Океан зла, океан греха непрестанно устремляет на нас незримые волны. Поэтому непрестанно подобает во всяком слове, деле и помышлении быть молитвенно причастным Державе Креста.

<…>

Видимая Церковь в своих святынях, особенно в монастырях, является образом Церкви невидимой. Кирилло-Белозерский монастырь расположением главных храмов начертывает Крест, в сердце которого мощи преподобного Кирилла. Крест этот начертывает путь к Тому, Кто свидетельствует о Себе: «Азъ есмь Путь и Истина и Живот». Пути небесной и земной Церкви в сердце Креста соединяются. Кирилло-Белозерский монастырь изображает такое соединение: в центре обители находятся мощи богоподобного человека, сердце которого соделалось средоточием Церкви земной и небесной, средоточием Державы Креста. В преподобном сердце Сам Господь обитает – глава Церкви, Источник всякого блага и освящения.

<…>

Святой даже своим молчанием освящает, ибо это молчание исполнено великой молитвенной силой. Святое сердце подобно гробу – престолу Великой Субботы: в нем почивает Начальник мира, чистоты и всякого блага. А в лукавом сердце обитает начальник злобы, греха и всякого беззакония. Лукавое сердце даже в праздном состоянии испускает энергию разрушения, развращения, раскола. Смертоносной сатанинской радиации не подвергается лишь тот человек, который умом молитвенно пребывает в сердце Креста.

<…>

Энергия разрушителя действует на нашу душу или через человеков или непосредственно – внушением греховных мыслей, желаний и состояний. В обоих случаях главною задачей сатаны является разрушение триединства ума, сердца и воли – того триединства душевного, которое заложено в нас самим Творцом. Это триединство является образом Креста – образом живоначальной Троицы. В этом триединстве залог вечной жизни, причастие Троичному Царству Божию.

<…>

«Царство Мое не от мира сего», - свидетельствует Господь. Христос приходит к нам, в мир сей, чтобы возвести в Царство не от мира сего. Церковь, как тело Христово, как Крест Христов, призвание и высший долг свой видит в том, чтобы путеводить нас к этому Царству святынями, богослужением, таинствами, молитвою. Церковь обращена и к Троичной Державе, и к державе земной. Можно юридическим актом отделить Церковь от государства, от народа, от человека. Но Церковь как Мать неотделима от чад своих – верных и неверных, любящих и ненавидящих. Силою своей молитвы Церковь, подобно Кресту, простирается в высоту неба, в широту-долготу земли и в глубину ада. Поэтому не прав, кто ставит нас перед выбором: Христос или Россия? Ибо Христос и Россия нераздельны, неслитны. Да, Христос несравнимо превосходнее и России, и каждого из нас. Но тайна Креста в том, что Господь наш нисходит и в мир, и в Россию, и в каждого из нас. К сожалению, не каждый народ и не каждый из нас открыт для Христа.

<…>

Князь мира сего властвует лишь до времени. Но эта власть, преходящая как день вчерашний, даже в пределах отведенного ей тленного времени бессильна над душами святых, бессильна пред лицом церковных таинств, которые Победою Креста слагают с нас Плен и Смуту и вводят в Сокровенное Предвечное Царство Божие. То Царство, которое внутри нас, в сердце Креста. Не случайно все таинства совершаются нераздельною силою Молитвы и Креста. Без Молитвы нет и Креста. А молитвенную силу дает нам Крест. Телевизионный колдун ради большего обмана может перекрестить своих очарованных зрителей, Антихрист при воцарении тоже может перекреститься. Но этому безблагодатному, безмолитвенному движению не присуща Божия сила. Многие крещены и творят крестное знамя, но лишь «малое стадо» причастно Троичной Державе Креста. Многие готовы к восприятию радостей, Крестом даруемых, но только избранные могут великодушно, мужественно и со смирением понести бремя скорбей, с Крестом сопряженных. Поэтому много званых и мало избранных. Устроением тела и души мы все сообразны Кресту: так сотворил нас Господь. В таинстве Крещения мы освящаемся Крестом Христовым, облекаемся во Христа, получаем великий дар и залог быть царями, пророками и священниками, быть сопрестольниками Предвечного Совета. Но сей духовный залог не связует нашу свободу, и каждый из нас волен последовать либо за Христом – царским путем Креста, либо за диаволом – путем греха и разрушения. Крест силою смирения неслитно соединяет ум, сердце, волю и так вводит в Сокровенное Царство Божие. Грех силою гордости расчленяет душевное единство и так приводит к духовной смерти. Гордость не природное качество человека как образа Божия, а является тончайшим, искуснейшим наваждением, воздействием лукавого духа.

<…>

Раздельность душевных сил неизбежно приводит к расслабленности, рассеянности в восприятии вещей божественных. Зато появляется целеустремленность во грехе и чуткость в восприятии мыслей и образов, внушаемых князем мира сего. Ум, пока не сойдет в сердце, подвержен постоянному наитию нечистого духа. Умирает для диавольских наваждений и оживает для Бога только тот ум, который упокоевается во гробе сердца. Этот жизнодательный гроб соделывается Источником Силы и Воскресения, ибо здесь, в сердце Креста, по образу которого сотворен каждый человек, мы неслитно соединяемся с Богом и –прежде кончины наследуем Царство не от мира сего. Христос еще до Распятия, на Тайной Вечери, приносит Себя в бескровную жертву: -«Приимите, ядите, сие есть Телое Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». Христос показывает пример, как в Таинстве Причастия можно умереть и почить во Гробе Великой Субботы прежде Распятия и Субботы.

Таинство Причастия дарует неслитное единение с Богом, содействует царственному упокоению ума в Источнике благих – в сердце Креста. Содействует, но не принуждает, дарует, но мы свободны либо пренебречь Дарователем, либо с трепетом и смирением приять Дар и быть Ему сообразным. Нераздельною силою Креста и Молитвы совершаются все Христовы Таинства. Крест увенчивает храмы, таинства, возвышается над главой патриархов и архипастырей, лежит в основе творения, держит и осеняет все мироздание, является видимой и невидимой природою человека. Уклонение с Царского Пути Креста искажает человеческую сущность, соделывает безобразным сотворенного по образу и подобию Божию. Церковные таинства сокровенно воспитывают, образуют, освящают человека троичною силой Креста. Церковные таинства, во времени и по виду различные, по существу нераздельны, неслитны. В начальном из таинств – в Крещении – даруется залог освящений последующими таинствами, каждое из которых неповторимо соединяет нас с Богом. В святых Христовых таинствах мы встречаемся с Царем царствующих: какой трепет, благоговение и смирение подобают! Не где-то вне, а в глубине нашего сердца совершается эта встреча и сокровенное сочетание с Царем, от которого в душе рождаются непревратные мир, радость и державное триединство.

<…>

Царский путь человека, народа и человечества пролегает чрез Крест, а не там, где шествует разрушитель, гордо демонстрируя себя в тленном богатстве разнообразных личин и событий. Есть правда земная, превратная, подчиненная князю мира сего, и есть правда Божественная, нетленная. Излагая и оценивая исторические события, за богатою и тленною мишурой очевидно происходящего нужно видеть нетленный и сокровенный Путь Креста, который ведет человека к неслитному единству с Богом. Не каждый человек, не каждый народ избрал себе этот Путь. Но сила Пути не в количественном большинстве идущих по нему, а в святости и смирении сердец, верных Кресту. Ибо молитва единого святого сильнее несметных нечестивых полчищ. По молитве преподобного Сергия была одержана победа на поле Куликовом, началось освобождение, и душа народа решительно повлеклась ко Христу, чтобы восприять от Него брачный Царский венец. Как душа человека сокровенно воспитывается и усовершается Христовыми Таинствами – так и душа народа на протяжении своего тысячелетнего исторического пути. За великий дар, восприятый от Бога в Таинстве Крещения, русский народ несет и великое испытание – междоусобицы и татаро-монгольское иго. За большие дарования приходится мужественно нести и большие испытания. Дар духовный, восприятый беструдно, без последующей скорби, мы не ценим и можем легко утратить или дерзко пренебречь им. Бог скорбями искушает сердце, которому дал благодать. Искушает, чтобы мы стали сообщниками Креста. Искушает, чтобы усугубить дарования, если понесем бремя скорбей с мужественным терпением и мудрым великодушием. В Христовых Таинствах, совершающихся Крестом, сокрыт залог и великих дарований, и великих скорбей. Ибо Предвечная тайна Креста есть сокровенная сила великой радости, мира и любви, которая побеждает в нас скорбь, тлен и грех. Освящение Христовыми Таинствами приемлется не беспорядочно, а в премудрой и промыслительной последовательности.

<…>

В мире Премирном, в сердце Креста, нет ни эллина, ни иудея, ни мужа, ни жены. Но в то же время мы поставлены в пределы сего мира, которым по Божию попущению властвует сатана. И в пределах сего мира мы имеем отечество, национальность.

<…>

Но тот же пример убеждает: силою Креста и Молитвы ограничивается и превозмогается безграничная злоба князя мира сего. И не только превозмогается: Крест самое ухищренное зло соделывает споспешником добра. Ибо Крестом выражается благая предвечная воля Божия о мире и человеке. Выражается и – в сердце Креста – пребывает невыразимою. Распятие и почивание Христа во Гробе Великой Субботы, казалось бы, не изменило течение видимых дел. Но в сокровенных основах мироздания, в недосягаемых глубинах бытия совершается необратимая величайшая Победа над начальником греха, смерти и разрушения. Непобедимою Силой сей Победы проникнуты все Церковные Таинства. Дух сей победы простирается на нас во время Божественной Литургии. Мы приемлем Святое Крещение, приемлем Святые Тайны Тела и Крови Христовых, другие Церковные Таинства, и жизнь наша, внешне обычная, подверженная всевозможным превратностям, воздействиям князя тьмы, сокровенно становится непревратною, причастною Предвечному Миру Пресвятой Троицы. Об этом свидетельствует обращение Христа к ученикам: «В мире скорбни будете: но дерзайте, аз победих мир». Ин. ХУ1:33.

<…>

Мы видим и можем изобразить Крестный Путь человека, державы. Но невозможно увидеть и изобразить сокровенную Предвечную Силу Божию, Силу Троичную, Которая совершает сей Путь при нашем содействии и вводит в сердце Креста – в Царство не от мира сего. Путь Креста беспредельно простирается в пределы неба, преисподней и земли, в пределы будущего, прошлого и настоящего, в пределы ума, сердца и воли. Простирается затем, чтобы невидимо сосредоточиться, собраться и упокоиться в сердце Креста, в Предвечном Троичном Царстве, которое безмерно превосходит землю, небо и преисподнюю. Мы изображаем сей Путь, осеняя себя, другого человека или пространство знаменем Креста. Но только осенять, изображать недостаточно: подобает быть причастным Державе Креста. Изображению должно мистически соответствовать молитвенное состояние сердца. Молитва усиливает силу крестного знамени. Святые Крестом и Молитвою укрощают стихии, исцеляют болезни, изгоняют бесов, изменяют ход истории. Такое возможно лишь потому, что святые сердца соделываются сердцем и средоточием креста Христова. Жестом руки начертать Крест может каждый, даже антихрист. Но сила Креста не столько в самом по себе начертании, сколько в сокровенно присущей ему освящающей благодати Божией. Мера благодати безмерна, ибо Источник бессмертный неоскудно изливает в наши сердца великие милости Божии. Не Бог скупо подает, но мы скупо приемлем из беспредельного океана небесных щедрот. Приемлем по мере собственного смирения, по мере веры, надежды и любви. Поэтому безграничную благодать и силу Божию, присущую Кресту, мы можем воспринять и сообщить другим лишь в меру своего смирения и молитвенного сосредоточения в сердце Креста – в Премирном Троичном Царстве. Не имея сего Царства Божия в собственном сердце, мы бессильны перед лицом силы вражией и не можем сообщать освящение окружающим ни словом, ни делом, ни обликом, ни крестным знаменем.

О вездесущии и всемогущии Креста Господня псалом 138 гласит: «Камо пойду от духа твоего, и от лица твоего камо бежу; аще взыду на небо, ты тамо еси: аще сниду во адъ, тамо еси. Аще возму криле мои рано, и вселюся в последнихъ моря: И тамо бо рука твоя наставить мя, и удержитъ мя десница твоя».

Крестом проникнут весь мир – видимый и невидимый, тварный и Нетварный. Мир тварный, существующий во времени и пространстве, изображают отроги Креста, а Нетварный сокрыт в источном центре, в троичном сердце Креста. Сердце каждого человека может соделаться сердцем Креста. Для этого нужно, чтобы ум при содействии воли неисходно пребывал в сердце и мыслию читал там, особо не напрягаясь, как в книге, молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, Сыне божий, помилуй мя грешнаго»; или короче: «Господи, помилуй». Иначе говоря: мысленным вниманием нам подобает смиренно быть в сердечной области (около левого сосца) и освящать ее молитвенным соединением с Богом чрез призывание Его святого Имени: «Господи, помилуй». Область сердца по духовной природе своей, как и сердце Креста, не имеет пространства и вида. Представление, воображение нашего духовного сердца в каких-либо видах таит в себе духовную опасность. Речь идет не о физическом сердце, а о духовном, поэтому и опасность поджидает духовная – со стороны великого гипнотизера. Сей злохудожник – лишь бы помешать сердечной молитве без вида и образа – тотчас представит нам в области сердца всевозможные виды и образы.

<…>

Путь Креста, как путь святых Христовых Таинств, чрез внешнее и тленное ведет к сокровенному и нетленному – к Царству Божию внутрь сердец наших. Путь к сердцу Креста, к Предвечному Покою и Безмолвию исполнен великих скорбей и превратностей, ибо пролегает чрез область князя мира сего – начальника и источника всякого греха, мучения, разрушения. Но мир сей предвечно побежден Державой Креста. Господь говорит: «В мире скорбни будете, но дерзайте: аз победих мир». Мир сей, несмотря на всю протяженность и обширность своей истории, богатой великими и малыми событиями, минует как день вчерашний. А причастные Державе Креста уже ныне, в текущем времени и превратных обстоятельствах, живут в Предвечном Мире Пресвятой Троицы.

Путь Креста не столько очевидный – в лицах и событиях, сколько сокровенный – в неописуемом сочетании ума, воли и сердца в неслитное триединство. Можно изобразить очевидный Путь Креста, а Путь сокровенный начертать невозможно ни в историческом, ни в житийном, ни в иконном повествовании. В церкви мы видим, как совершаются таинства и богослужения, но самое главное пребывает невидимым. Господь и Бог наш «нашего ради спасения» воплощается, вочеловечивается, и эти события изображены на иконах, в Священном Писании. Самое же главное сокрыто за образами, и постигается безвидно, безмолвно, безобразно. Крест Христов и видим в своих протяжениях в высоту-глубину, широту-долготу, и невидим – в своем центре и сердце. Крестом мир сотворен, Крестом мир содержится, и знаменем конца мира будет Крест. Человек, как венец, средоточие и сердце мира, создан по образу и подобию Креста, по образу и подобию Божию. Преподобный – значит очень, весьма подобный Богу. Монашеский подвиг, как сугубый, является подвигом преподобия, подвигом воссоздания разрушенного сатаною триединства ума, сердца и воли. Воссоздать триединство – значит сокрушить сатану: именно в этом сосредоточена брань с разрушителем и победа над ним.

<…>

Гордо отвергая Крест, сатана и его последователи добровольно наследуют муку и лишаются нетленных духовных благ, даруемых Божественною любовью. Зло наказывает само себя еще прежде Страшного Суда. Уже ныне, прежде окончательного осуждения на вечную муку, начальник злобы мучится собственною злобою вместе с легионами зримых и незримых служителей. Зло уязвляет себя прежде, нежели уязвит другого. И это самоуязвление тем смертоноснее, чем сильнее злоба. Грех и зло уподобляются скорпиону, который жалит сам себя. Человек, который причастен не Царству Божию, а царству сатаны, даже на вершине власти, славы, богатства, учености не имеет мира в своем сердце, добровольно лишается главного из благ, удаляется от Источника бессмертного – Креста Христова. Сей неоскудный живоносный Источник изливается из сердца Креста. Смиренно сочетая ум с сердцем, мы приобщаемся к Источнику и Начальнику Живота. Напротив, ум гордый, парящий, скитающийся далеко отстоит от сердца и легко поддается тонким внушениям начальника муки и смерти. Человек, причастный Державе Креста и молитвенно сосредоточенный в сердце, всем обладает, даже всего лишенный. Ибо человека можно лишить всего, кроме самого главного -–единства с Подателем благих.

<…>

В своей молитве святые соединяются с Крестом Христовым, и так – вкупе с Господом – несут бремя грехов всего мира, защищают нас от смертоносных сил ада. Быть избранником или народом Божиим – значит мужественно стоять на передовой линии, подвергаться сугубым опасностям и испытаниям. Но как бы ни были велики смуты, скорби и опасности, они ничтожны и бесследно минуют перед величайшею радостью Светлого Христова Воскресения. Сия пасхальная победа прежде кончины века сего являет нам век будущий. Ибо восприятием Креста Христова мы становимся причастниками тех спасительных скорбей, которые соделываются залогом непревратной и нескончаемой радости. Верность избранию Божию – это верность Державе Креста, Державе Любви и Мира. Стоит возгордиться своим избранничеством, как ты тотчас утратишь свое царское достоинство. Разве не так произошло с великим иудейским народом? Христос, как Врач душ и телес, воплощается в среде иудейского народа потому, что именно сей народ оказался более других одержим болезнию гордости, лицемерия, ненависти. Гордость, подобно страшной духовной проказе, поражает иудейский народ, и с высот боговедения он низвергается во мрак богоубийства. Даже Светлое Христово Воскресение не приводит отступников в чувство, и они, вместо покаяния и сочетания со Христом, служат «тайне беззакония», приближают всемирное царство антихриста. Одолеть богоборцев силой и умом человеческим невозможно: сам князь мира сего искусно помогает им. Человек без сатаны и сатана без человека не преуспеют в злобе: только в союзе друг с другом они могут воплощать тайну погибели и беззакония. Поэтому и брань с разрушителем подобает двоякая: с видимым человеком и с невидимым духом злобы. Главная брань – невидимая, молитвенная. Очевидному восхождению Христа на Голгофу предшествовало сокровенное – в гефсиманской молитве. Для Креста и Молитвы нет пределов времени и пространства. Сила Креста и Молитвы хранит, содержит, освящает мир видимый и невидимый. Хранит и от лукавых духов, и от лукавых человеков.

<…>

Тайна Креста, тайна Святой Церкви и Святых Христовых Таинств, предвечно, премирно и сокровенно существует в Предвечном Совете Пресвятой Троицы. Но тайна сия существует также в пределах времени и пространства, в нашем мире – для каждого из народов, для каждого из нас. – «Царство Мое не от мира сего», - возвещает Христос, явившийся премудро и в мир сей, и во ад нисшедший. Так сила Креста, сила Царства Божия побеждает, озаряет блистанием Божества небо, землю и преисподнюю.

<…>

Тайна истории постигается чрез знание тайны человеческого сердца. Такое знание Бог дарует святым. Ум святых, неисходно пребывая в сердце Креста, тотчас различает действия духа Божия или духа лукавого как в душе человеческой, так и в событиях государственных, исторических. И не только различает, а видит во всем проявления промыслительные Сокровенной Предвечной Божественной Воли.

<…>

Древо жизни, насажденное посреди рая – это древо Креста. Ибо сила Креста и возделывает, и хранит рай, сосредоточенный в сердце. Только возделывать сердце святыми Христовыми таинствами недостаточно: подобает еще неустанно и бдительно хранить сердце от искусных наваждений и внушений великого гипнотизера.

<…>

Ум, даже исполненный благими помыслами, но пребывающий в голове неизбежно сочетается с духом лукавым и смертоносным. Такой ум порождает по личине привлекательные, а по сути пагубные философские и религиозные учения. От нашей воли - внимания зависит, где быть уму – в голове или в молитвенной глубине сердца. Начальник ада совершенно безвластен в том, где нам пребывать вниманием – в голове или в сердце. Сила и искусство сатанинского внушения даже не приближаются к тому Человеку, который вниманием (усилием воли) стоит в сердце и молитвенно причастен Державе Креста. Но стоит оставить неодолимую крепость сердца, как сопротивник дерзко приступает к нашему уму и начинает пленять всевозможным внушением. Трудно, почти невозможно удержаться человеку, когда ум вне сердца и взору заманчиво предлежат обильные и разнообразные греховные яства, искусно приготовленные на адской кухне великим поваром и искусителем. На стадии внушения и прилога вражия сложнее устоять в жизни по заповедям, чем во время безмолвия и мира душевного. Тончайшее искушение свободы человеческой воли начинается не в период внушения помыслов великим гипнотизером, а гораздо ранее: когда мы небрежем делать и хранить рай, заключенный в сердце, когда не понуждаем ум молитвенно нисходить из головы в сердце, когда внимание обращаем вне, а не внутрь сердца. Внимание, обращенное вне, а не внутрь, легко увлекается в сети лукавого. Ум идет вкупе с вниманием и тоже предается лживому и греховному обольщению. А сердце, праздное от молитвы и настежь открытое, становится пристанищем духа мятежного и нечистого.

Во внимании проявляется воля: куда склоняется воля, туда обращается и внимание. Быть неисходно вниманием в сердце и молитвенно предстоять Богу – значит быть в Царстве не от мира сего, быть в сердце Креста, обладать сокровенною силою и властию над духами злобы. Сатана прекрасно знает, в чем наша сила против него, и поэтому всевозможно препятствует единству ума, сердца и воли. Начальник злобы ни на мгновение не устает отвлекать ум от сердца суетою мыслей, мечтаний, воображений, вдохновений. Сей великий режиссер наиболее утонченные и изящные формы собственного злохудожества внушает считать за наше личное гениальное творчество. Чрез такое внушение великий гипнотизер сугубо пленяет душу пленом гордости и свободного – во грехе! – творчества. Во власти какого искусного наваждения оказывается человек: всецело плененный внушениями разрушителя, величаво считает себя свободным творцом.

<…>

Свастика, как один из языческих, сатанических символов, является сломанным крестом. Свастика графически обнаруживает тайну погибели, тайну разрушения. Крест – образ Божий, свастика – образ сатанин. Чрез Крест выражается безмерная любовь и милость Божия ко всему видимому и невидимому созданию: Крест и сосредоточен в себе, и жертвенно открыт для небесных, земных и преисподних. Свастика исключительно центростремительна: она только поглощает, поедает в своем вечном и ненасытимо самолюбивом движении. Свастика изображает черную дыру, бездну.

<…>

Бог устами псалмопевца Давида свидетельствует: «Господня есть земля и исполнение ея…» Владычество князя мира сего над землею временно и призрачно. Над миром небесным, земным и преисподним подлинно владычествует только Бог. Знамя сего владычества – Крест. Земля, некогда проклятая Богом за грехопадение человека, освящена Крестом Христовым и молитвою верных Державе Креста. Как в человеке средоточием, источником Креста является сердце, так и земля, будучи вся Господней, имеет источники освящения в лице святых. Источник освящения тем сильнее и животворнее, чем ближе святой к Державе Креста. Сия Держава, сие Царство Божие не в какой-то внешней стране, а внутрь человеческого сердца. Пребывая вниманием вне сердца, мы являемся добровольными изгнанниками из рая. Древо жизни, насажденное Творцом посреди рая – это древо Креста.

<…>

На шитой пелене 1424 года с изображением Преподобного Сергия святой явлен, насколько это можно явить, в средоточии молитвенного подвига, в собранности духовного воительства с сатаною, в созерцании тайны Пресвятой Троицы – тайны Креста Христова. Игумен русской земли смотрит в сердце и – из сердца, из царства не от мира сего. Взгляд преподобного и нисходит во глубину сердца, и восходит оттуда, и царственно пребывает там, как на престоле. Подобно сему знамя Креста изображает нисшествие во ад, воскресение, вознесение и царственное седение Христа одесную Отца. Посреди груди на парамане изображен красный Крест. Точно таким же красным цветом выделены и уши преподобного: не только зрением, но и слухом своим Сергий пребывает там, где Крест Христов. (Святой сокровенно причастен и смертной чаше страданий Христовых, и непобедимой радости Его Воскресения). Образ Креста, присущий каждому человеческому лицу, особенно четко начертан в лике игумена Сергия: линии бровей, носа, уст с усами вторят изображению Креста на монашеском парамане. Видимо вторят линии, а невидимо – чувства (зрение, обоняние, вкус). Большим перстом правой десницы преподобный освязает голгофское основание Креста, а указательным и тремя другими (во образ Троицы) устремлен к тому месту в левой части груди, где находится духовное сердце человека – сердце Креста. Так всеми своими чувствами святой пребывает в молитвенном единстве с Крестом Христовым – знаменем Пресвятой Троицы. Преподобный и внутренне собран, и обращен в мир. Обращен из того Троичного Царства Божия, которое сокрыто в сердце Креста. Обращен чрез Крест, который изображен ликом и начертан на груди. Сокровенным средоточием сего очевидного Креста, вместилищем невместимой Пресвятой Троицы является сердце преподобного. Именно на сие сердце указывает святой своею десницей. Изображение преподобного, как знамя Креста, являет нисходящее, восходящее и горизонтальное движения, которые соединяются, сокрываются в сердце. Правая десница святого, в которой есть и вертикальное, и горизонтальное движения, указует именно на сердце – на сокровенный Гроб-Престол Предвечного Совета Пресвятой Троицы. Игумен Святой Руси предстает как живое Знамя Креста, которое сокрушает всю силу вражию и утверждает мир, любовь и единство.

Воинственный и мужественный контур лба, наподобие шлема, смягчается округлою шапкой волос и нимбом: мы видим в преподобном и непреклонного ратника, и по-матерински милостивого отца. Великий воитель, великий молитвенник, великий отец и учитель – сие нераздельно в игумене Сергии.

По свидетельству афонских старцев, сейчас Россией управляет преподобный Сергий. Когда России особенно тяжело, на помощь приходит Сергий. Сей здатель и хранитель Святой Руси является как солнце в черную годину иноплеменного ига, и оно расточается. В период плена, смуты и разрушения возрастает Сергий в святости и преподобии. Поэтому, как опытом искусившийся, он имеет сугубую власть на духов смуты, плена и разрушения. Не случайность, а глубоко промыслительная закономерность есть в том, что 1992 год, как время сугубых испытаний, стал годом преподобного Сергия. Чем тяжелее России, тем ближе к нам Сергий. Когда мы забываем Бога и святых Его, то Он Сам чрез скорби приближается к нам.

<…>

У Русского Севера и общий Крест с богохранимой страной нашей, и личный. Так и человек: тем неповторимее, чем более восприимет Крест Христов. В этом одна из тайн Креста: предвечно Сущий, Единый для всех и на все времена, Крест Христов зиждет неповторимый Лик в каждом из своих восприемников, в каждом церковном таинстве, монастыре, храме, иконе, во всем творении – видимом и невидимом. Мера сообразности Кресту является мерой красоты, неповторимости и величия. Наибольшая сообразность Кресту в монашестве, в преподобии. Пусть не каждый святой является монахом по внешнему образу, но в каждом бьется монашеское сердце. По внутреннему человеку, по сердцу все святые преподобны, т.е. весьма подобны Троичной Красоте Креста Христова.

<…>

Свято-Успенский Кирилло-Белозерский монастырь, как обитель последнего времени, сосредоточивает всю полноту Крестного Пути России. Монастырь и открыт для человека, и сокровенен – по образу своего святого основателя. Сокровенен более, чем открыт, ибо Царствие Божие внутрь, и залогом просвещающей силы Креста является Его сокровенность. Крест открыт нам своей высотой-глубиной-широтой-долготой. Источник сей открытости и непобедимой вездесущности, вседержительности сокрыт, сосредоточен в сердце Креста. Подобна сему и Россия, как Держава Креста. Сколь бы мы ни пытались проникнуть в тайну преподобия. как тайну русской святости и России, в главном она окажется сокровенной, не доступной для выражения словом. Быть причастным сей тайне – значит быть преподобным, быть неисходно в сердце Креста. Среди многочисленных русских областей Северная Русь в лице своих преподобных отличается особенными сдержанностью, терпением, смирением и сокровенностью. Величие нашего национального лика определяется не разнузданным поведением черни, а святостью святых, святостью Богородицы, которая, по словам одного старца, воспитала русских матерей. Величие России – это величие Креста Христова, который она в себя восприяла.

<…>

Все крупные русские монастыри имеют мощные крепостные стены, ибо Святая Церковь нуждается не только в молитвенной ограде. Разрушительная злоба сатаны по природе своей духовна, и поэтому побеждается только духовным оружием – Крестом и Молитвой.

<…>

Есть духовная закономерность в том или ином соединении дней недели с празднованиями богослужебного года. День Крещения Руси в 1992 году пришелся на пятницу – образ Распятия Господня. А праздник Воздвижения Креста Господня соединился с днем воскресным, днем Христова Воскресения. Так в самих праздниках изобразил себя год сугубых испытаний: год распятия России является залогом ее духовного Воскресения. Сия непобедимая держава в каждом веке, в каждом своем поколении со Христом умирает и со Христом воскресает. Не миновать сей великой участи и нашему поколению, нашему мучительному и мученическому времени. Чаша смертельных испытаний соделается Чашею спасения («чашу спасения прииму»), если мы встретим ее по-воински мужественно и, как Христос – с жертвенным терпением. Врага злохудожного, который ищет погубить Русь со времени Крещения и по сей день, одолеть одним только мужеством и доблестью невозможно. Подлинно сокрушить сего змия помогают смирение, молитва и жертвенное терпение – в Кресте нераздельные. В битве на поле Куликовом соединились видимое оружие и невидимое, ратный подвиг и подвиг молитвенный: сим обоюдным мечом защищала себя Святая Русь на всем историческом протяжении своего существования. В знамя сего единства преподобный Сергий посылает на битву двух монахов. Главным оружием считалось оружие мира – Крест и Молитва. Поэтому на одном из памятных знаков в честь победы в Отечественной войне 1812 года есть надпись из псалма: - Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему…

<…>

Государь, помазываемый на царство освященным миром, получает особую благодать Духа Святаго – быть защитником и хранителем православной державы. Не столько сила личных достоинств, сколько всесовершающая сила Духа Святаго помогает царю быть Удерживающим. За могуществом и величием самодержавной власти сокрыто могущество и величие Божие. Самое главное в делах самодержавных зависит от благодати Божией, но сия благодать ожидает и участия человеческого: личная святость Помазанника усугубляет содействие силы Креста Христова. Самодержавный государь, как помазанник Божий, является видимым средоточием той невидимой силы Божией, которая в условиях сего мира удерживает верные сатане человеческие полчища от разрушения православной державы. Святая Церковь оружием Креста и Молитвы воинствует против сатаны, а православный государь, ограждая Церковь, воинствует против сил человеческих, послушных воле разрушителя.

<…>

Сила искупительной Жертвы, единожды принесенной Христом, многажды действует спасительно чрез святые сердца, чрез жертвенный подвиг, совершаемый новыми и новыми мучениками на всем протяжении христианской истории. Троичная Сила Креста Христова существует предвечно и является на Голгофе и после Голгофы – в молитвенно-жертвенном подвиге святых, которые несут живое личное свидетельство о Христе каждому из человеческих поколений. Не книжное, а личное и живое свидетельство о Кресте Христовом устрашает полчища сопротивных, поэтому каждое время нуждается в святых. Особенно время сугубых испытаний.

<…>

Господь, как глава Церкви, ограждает ее оплотом самодержавной монархии от натиска нечестивых полчищ. Православная монархия является не столько формой государственного устройства и правления, сколько великим даром Божиим. Дар сей посылается Святой Руси за верность Кресту Христову, а отнимается за измену. В 1817 году, еще за 100 лет до очевидного торжества разрушителя, богобоязненный ямщик Федор Казакин среди бела дня увидел множество бесов в образе людей обоего пола. Бесы сидели на высоких деревьях, играли на каких-то невиданных музыкальных инструментах и припевали: «Наши годы! Наша воля!» (С.Нилус святыня под спудом. Изд-е Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 1991. с.167-168).

<…>

Достойно внимания: когда Федор в ужасе от увиденного стал креститься, бесы не исчезли. Так была показана не слабость Креста (да не будет!): в этом страшном видении обнаружилось предстоящее России –испытание беспримерным сатанинским игом. Сие иго испытал во время страстной седмицы Христос – предлежало оно и России, как исторической личности, за Христом последовавшей. Сила Божия во время страстной седмицы не умаляется, а премудро и жертвенно – ради победы! – восходит на Крест и сокрывается в жизнодательном Гробе Великой Субботы. Перед распятием Иисус молится: «Отче, прииде час: прослави Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тя…» (Иоан.17.1). Час прославления – час Креста, Гроба и Воскресения – наступает в жизни каждого истинного христианина. Для России час прославления наступает в день отречения императора от престола – день явления иконы Богородицы «Державная». За Россию слова божественной молитвы – «Отче, прииде час…» – произносит Царь-мученик.

<…>

Для искупления царских грехов потребна царская жертва. Жертва по образу той, которую приносит Царь царствующих. Нельзя малое искупить меньшим: в жертву пригодно лишь лучшее и превосходное. Поэтому малое согрешение искупается большим покаянием, а великое – величайшим. Искупить грехи всего рода человеческого мог лишь Царь царствующих. Искупить грехи России и царского рода мог лишь высший из царей, высший по вере и достоинствам. Предвечным Искупителем единожды и навсегда искуплены все грехи человеческие, но не безусловно, а при нашем участии в тайне Искупления, при условии нашего искреннего покаяния. Покаяние является нашей малою – только за свои грехи! – искупительной жертвою, которая совершается в глубине сердца: «Жертва Богу – дух сокрушен». Величайшая Жертва Христова приносится единожды. Мы же, каждый в меру своей веры, добровольно повторяем ее в причастии к Кресту Христову, в причастии к Таинствам Святой Церкви. Без живого соучастия в Жертве Христовой мы не спасемся. Мера участия безмерна, ибо безмерна и Жертва Христова. Мера малейшая, мера мытарей и благоразумных разбойников. Это молитвенное искупление собственных грехов: «Боже, милостив буди мне, грешному». Мера большая принадлежит священникам и царям, которые, помимо себя, по роду служения отвечают за паству и подданных. Мера великая отличает святых: на их молитвенных плечах держится весь мир. Сила святых – это сила Божия. Святые, как никто другой, исповедуют самой жизнью слова Спасителя: «Без Мене не можете творити ничесоже»; и: «…научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем…»

<…>

Для России было великой милостью Божией начать генеральное сражение с сатаною во главе со святым Царем и святым Патриархом. В этом уже есть великий залог конечной Победы. Отнюдь не случайно Куликовскую битву первым со стороны православного воинства начинает монах, и первым умирает – сеет семя Победы над лукавою ратью. Собор новомучеников и исповедников Российских во главе с Царем Николаем и Патриархом Тихоном является обильным и могучим семенем веры, надежды и любви. Это семя возрасло на земле, но превзошло землю – стало небесным. Превзошло силою Креста Христова.

<…>

В бесславии отречения Царя от престола, во мраке и скорби сатанинского плена, в муках новомучеников зачинается слава Воскресения России, сеется семя, прорастающее в жизнь вечную, приносится жертва искупительная за грехи личные, за грехи державы и всего мира. Сила и слава сей искупительной жертвы – это предвечная сила и слава Креста Христова. Жертвою Христовой искуплен весь род человеческий, но не все хотят быть искуплены – вот в чем добровольная пагуба делателей сатаны. Подобен сему и искупительный подвиг новомучеников Российских: Россию не спасет сей молитвенно-жертвенный подвиг, если она сама того не захочет, если лукавое и пагубное иго сатаны предпочтет благому и спасительному игу Креста Христова.

<…>

Мы уже так привыкли жить по внушениям князя мира сего, что свобода от греха кажется большинству ненужной и невозможной. Только величайшие испытания могут возбнуть наши души от мглы греховной. Отвергаем Крест вольный – Господь посылает невольный. Крест вольный воздвигаем в сердце подвигом непрестанной молитвы и жертвенным восприятием немощей, грехов человеческих и всех находящих скорбей, искушений. Вечным примером Креста вольного является Сам Господь, а Крест невольный изображают разбойники, распятые по сторонам Христа. Святые, уподобляясь Христу, волею идут на Крест. Кающиеся подобны благоразумному разбойнику: невольный Крест несут как должное наказание по грехам своим. А упорствующие в злобе и гордости отвергают и хулят Крест: они напоминают разбойника безумного, они наследуют вечную пагубу. Россия на всем историческом пути своем никогда не отвергала Крест. За вольное несение Креста Христова в лице святых своих Россия именуется Святою Русью. Только Крестом – добровольным или наказательным – освящается бытие народа. Сугубые скорби – сугубое освящение. Святость Святой Руси заключается в жертвенном восприятии Креста Христова. Быть избранным народом, быть святым избранником Божиим означает не духовную привилегию, не превосходство в правах и начальствовании, а превосходство в жертвенном служении Богу и ближнему, превосходство в ответственности и в непрестанной готовности пить смертную чашу Христову – Чашу Жизни и Бессмертия. Со смирением и непрестанно пьют сию жертвенную Чашу святые терпением всего находящего и молитвенным восприятием в свое сердце Креста Христова.

<…>

Со смирением и непрестанно пьют сию жертвенную Чашу святые терпением всего находящего и молитвенным восприятием в свое сердце Креста Христова. Быть находящим скорбям или не быть – не в нашей воле. В нашей воле либо безумно отвергнуть чашу скорби, либо с жертвенною готовностию восприять ее как от руки Самого Господа. Жертвенность Бога ради является одним из благоуханных плодов смирения и любви. Путь Креста всегда жертвенен. Чаша внешних испытаний не всегда предлежит нам. Но жертва, молитвенно, со смирением приносимая в сокровении сердца («Жертва Богу дух сокрушен»), всегда в нашей воле и может, при помощи Божией, соделаться непрестанною. Приносящий в сердце своем жертву молитвенную, бескровную, причастный Кресту сокровенному не убоится пойти, по зову Божию, и на очевидную жертву. Пример сему Сам Господь. Бескровно умирая в Предвечном Совете и на Тайной вечери, Христос с жертвенным мужеством идет на Голгофу. По образу Царя царствующих идет на свою Голгофу и царь Николай Второй. Слава чудес Христовых, слава Входа Господня в Иерусалим предшествуют сугубой – жертвенной славе страстной седмицы. Поругание, оплевание, бесчестие позорнейшей казни оказываются Царскою Честию, Царским Божественным Правом и Выбором. Подобный же выбор совершает и Николай Второй в день отречения от престола. Взойти на Крест есть высочайшее из царских прав. Крест является средоточием и венцом царского и священнического служений. Не случайно Крест увенчивает царские скипетр, державу, корону и патриарший клобук. В великой жертвенности заключается единство служения – царского и священнического. Христос и Царь, и Первосвященник. Одним из видимых знаков сего единства является то, что Государя при венчании на царство причащают в алтаре по священническому чину. Сие единство, как никто из русских царей, свято и жертвенно воплощал в себе Николай Второй.

<…>

Не случайно Крест увенчивает царские скипетр, державу, корону и патриарший клобук. В великой жертвенности заключается единство служения – царского и священнического. Христос и Царь, и Первосвященник. Одним из видимых знаков сего единства является то, что Государя при венчании на царство причащают в алтаре по священническому чину. Сие единство, как никто из русских царей, свято и жертвенно воплощал в себе Николай Второй. Не случайно царь имел сокровенное желание стать патриархом. Он был духовно готов и к тому, и к другом служению. Отрекаясь от престола, Николай Второй приступает к священнодействию, в котором приносит в жертву Богу самого себя. Царь-мученик своей священнодейственной жертвою полагает спасительный залог для той жертвы, которою вслед за ним соделается Россия. Царь, как глава державы, дает пример святой верности Кресту Христову. Сему примеру великому послушно следуют народ и держава. Не могут не следовать, ибо Царь не только пример, а нераздельная и ведущая часть царства. Ведущая по праву особого благодатного дара державности, присущего Царю как Помазаннику Божию. Нераздельная по праву причастия вкупе с народом Святым Христовым Тайнам. Единство Царя с народом чрез таинство евхаристии, чрез Тело и Кровь Христовы неизмеримо существеннее, важнее, непреложнее, надежнее любого другого единства. Поэтому личный мученический подвиг Николая Второго не только личный. Сей подвиг являлся для России святым залогом, святым обязательством верности неизменной Кресту Христову. Подвигом своего государя Россия была добровольно обречена на крестный подвиг. Путь страстной седмицы, пройденный императором за год с небольшим, для России растянется на долгие десятилетия, чтобы не одно, а несколько поколений вкусили спасительную крестную чашу. Продолжительность страстной седмицы в воле Божией: в жизни отдельного человека или целого народа она длится ровно столько, сколько сие необходимо для полноты спасения. Не бессилен Бог сократить для нас время плена и смуты, время скорби великой и унижения. Но нет: не сокращает, а продолжает испытывать великим испытанием, ибо свой Крестный Путь Россия должна пройти до конца. Даже преданная и поруганная наместниками сатаны, Россия до конца не оставлена Богом. 10/23 апреля 1993 года, в Светлую Пятницу, в празднование иконы Богородицы «Живоносный Источник», президент Ельцин подписывает распоряжение о передаче Русской Православной Церкви всего достояния, исторически ей принадлежавшего.

<…>

Иго и смута, ныне переживаемые, преподают нам прекрасный урок борьбы с «тайною беззакония». Только имея драгоценнейший крестный опыт трех пленений, Россия может выдержать наитягчайшие испытания конечного антихристова времени. Суть сего опыта, опыта непобедимости – в жертвенной верности Кресту Христову, ибо только Крест сокрушает всю силу и хитрость вражию. На всем своем историческом и духовном пути, начиная с Крещения, Россия пребывает в жертвенной верности и любви к Кресту Христову. Единственное, что может погубить Россию – это предательское бегство с Креста. Но сему не бывать. Не бывать, даже если бы большинство народа на какое-то время изменило Христу. Не бывать, потому что всегда, на любом историческом отрезке, есть «малое стадо» верных, есть три отрока – три мужа, которые Молитвою и Крестом угашают разженный огонь сатанинский.

Святая Русь в лице «малого стада» верных Кресту Христову отнюдь не малая, а великая множеством святых, сокровенных в Церкви небесной. Великая беспредельным величием Креста, который соединяет «малое стадо» земной Церкви, пребывающей в обстоянии бесовском, с великим множеством святых Церкви небесной – недосягаемой для адских легионов. Не только бесплотную молитвенную помощь получаем мы от Церкви небесной. Перед усилением бесовских нашествий и в периоды сугубого бесчинства сатаны святые Царства Небесного – по жертвенному долгу любви – приходят к нам во плоти, приходят явлением святых мощей своих. Поэтому каждое обретение святых мощей знаменует великую милость Божию, явленную нам в преддверии скорбей или в огне искушений. Милость, явленную и целой державе, и главным свидетелям, участникам обретения святых мощей. Свидетелям Царствия Божия, приходящего в силе. Чрез мощи святых Царство Божие ощутимо присутствует здесь, на земле. Святые являются в своем сердце живым средоточием Креста Христова. По воле и любви Божией, по воле и по любви святых к нам, грешным, совершается обретение их мощей. На любовь святых, являемую мощами, мы должны ответить молитвенною любовью и волею к жертвенному восприятию Креста Христова.

<…>

Святой Царь Николай Второй пострадал, как никто из царей, но и прославился, как никто, и это знак особой милости Божией в лице государя ко всему государству. Слава заключена не в любом и не в самом по себе страдании, а только в том, которое причастно жертвенности Креста Христова. Только такому спасительному страданию усвояется имя мученичества. Бесы вкупе с подвластными человеками тоже страдают, но бесславно – от зависти, злобы, отчаяния, гордости и всякого иного нераскаянного беззакония. Грех, раскаянный и оплаканный сердечным воздыханием – «Боже, милостив буди мне, грешному» – умирает. Искреннее покаяние воздвигает из греховного бесславия в славу мученичества, приобщает освящающей силе Креста Христова. Покаяние всегда по природе своей жертвенно, ибо требует отречения от сласти греховной. Святые отрекаются добровольно, а благоразумные разбойники – неволею крестных испытаний. Есть великая к России милость Божия в том, что с момента Крещения и по сей день она несет бремя сугубых испытаний. Несет даже в пору видимого благоденствия, ибо начальник ада, великий гипнотизер и разрушитель, ни на мгновение не устает мучить нас мучительством пагубы и греха. Каждому из нас, даже в пору благоденствия, предлежит выбор: или следовать внушениям начальника греха и беззакония, или жертвенно восприять Крест Христов. Увлекаясь смутой греха, Россия никогда не угашала в себе готовность к покаянию, готовность к восприятию Креста Христова. В ответ на сию готовность Господь посылает испытания. Неутомимой и злобной рукой сатаны Божественный Промысел оказывает великую милость: неволею скорбных обстоятельств содействует нашему спасению, подвигает к славе Креста Христова. Чем тяжелее рука сатаны, чем сильнее разжигается огонь пещи Вавилонской, тем ближе мы к непобедимой славе Креста.

<…>

Отдание праздника Воздвижения Креста Господня знаменуется очередною победою бесовских, демократических сил. Ныне Россия может сказать: «обышедше обыдоша мя…» Из уст начальника ада и его подручных извергается море клеветы на тех людей, которые воспротивились замыслам разрушения Державы и Церкви. Сатана прекрасно понимает, что национально ответственные, державные силы являются внешней оградой для Церкви. Чтобы разгромить эти силы, сей злоискусник устраивает ловкую западню, а потом клеймит пойманных тотчас изобретенными словами-личинами: «кровавое воскресенье», «коммуно-фашистская диктатура», «мятеж красно-коричневых» и подобными тому. Князь мира сего прибегает к излюбленному приему лжи: сам устраивает ситуацию беззакония и человекоубийства, а обвиняет в этом других. Начальник злобы, как гениальный провокатор и режиссер, делает нас заложниками обстоятельств, им же искусно подстроенных. Сплетение лжи, умом человеческим не расплетаемое, сокрушается, яко паучина, лишь всепобеждающей силой Креста Христова. Ныне Россия, попираемая ликующим бесовским полчищем, может сказать словами Христовой молитвы: «Отче, прииде час: прослави Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тя…» (Иоан.17,1).

Наитие адских сил на Россию в дни великих праздников Рождества Богородицы и Воздвижения Животворящего Креста Господня является залогом и обетованием славы – царственной славы Креста Христова. Сия жертвенная слава сокровенна и не от мира сего, поэтому про нее не скажешь: вот она здесь или вот она там. Сия слава не измеряется привычными мерками мира сего. Напротив: позор распятия, бесславный в очах мира, является Торжеством и победой непобедимой в очах Божиих. Слава, причастная Кресту Христову, слава мученическая и жертвенная, едина с Царством Божиим, которое не где-то здесь или там, в внутрь сердца. Устранимся злобных и лукавых сплетений сего тленного мира, которые опутывают нашу душу на каждом шагу. Войдем силою Креста, силою смирения и молитвы, в безопасную пристань, в Царство Божие, сокровенное в глубине нашего сердца.

Слава, богатство, могущество, которые дарует князь мира сего подвластным государствам и человекам, минует, как день вчерашний. А слава России, верной Кресту, пребудет нетленной. Америка и другие, ныне надменные уделы сатаны, расточатся, а поруганная, ошельмованная и ограбленная Россия за верность Кресту Христову наследует Царство, уготованное ей от сложения мира. Подлинная слава и державы, и человека только в причастии Кресту Христову, а не во внешне высоком или униженном положении. Святой Царь-мученик Николай Второй славен и на престоле царском, и после отречения от престола – преданный и оклеветанный. Славен в поругании и унижении беспредельном даже более, нежели во главе государства. Славен царственной славой Креста Христова. Мученическим подвигом было для государя пребывание на престоле. Отречением от престола святой царь заявляет готовность к сугубому мученичеству.

<…>

Святая Церковь по природе своей кафолична , всемирна, вездесуща и в то же время имеет неповторимый национальный и человеческий лик – святой лик. Поэтому мы говорим: Святая Русь, святой Сергий Радонежский, святой Кирилл Белозерский, святой царь-мученик Николай Второй. В Церкви начала личное и вселенское нераздельны. Личный подвиг святого является в то же время вселенским, а соборная, вселенская святость сообщается подвигу личному. Такою сообщающей, собирающей, соединяющей силой является Крест Христов.

<…>

Бог избирает от чрева матери тех, в ком предвидит неуклонную верность сему избранию - избранию крестному. Божественною красотою кротости и смирения украшается изначально естество той души, в которой Творец провидит любовь к смирению,стремление к приумножению сей царственной добродетели. Не кому придется Господь вручает изначала дар смирения, а тем лишь, в ком провидит великих святых. Среди святых, в земле Российской просиявших, печатью особого смирения Господь отметил изначала преподобных Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Серафима Саровского и Царя-мученика Николая Второго. Преподобные Сергий, Кирилл и Серафим по силе своего освящающего воздействия являются святыми игуменами всея Руси. Царь-мученик Николай по силе святой державности, которая чрез него действовала, является святым государем и самодержцем всея Руси. Великие игумены и великий самодержец, каждый сообразно с обязанностями своего чина,служат единой цели Божественной – освящению душ и Державы. Сие освящение неизменно сопряжено с великою жертвою – Жертвою Крестною. Где нет Креста, там нет освящения. Мера жертвенного, молитвенного, смиренного восприятия Креста Христова является и мерою нашего освящения. Перед распятием, перед жертвенным восприятием Креста Господь молится: «Якоже Мене послалъ еси въ миръ, Азъ послахъ ихъ въ миръ, и за нихъ Азъ свящу себе, да и тии будутъ священи во истину». (Иоан. 17, 18-19).

Источник освящения – Крест Христов. Полнота освящения во всецелом – умом, сердцем и волей – восприятии Креста Христова. Если ум, сердце и воля восприяли со смирением Крест Христов, то и тело, душе подчиненное, от Креста не отречется. Вот почему мученики с готовностию, без колебания идут на мучения. Быть святым и избранником Божиим – значит быть мучеником. Избранный тот народ, который готов к жертвенному,мученическому восприятию Креста Христова. Святость, избранность, царственность Святой Руси не в надменном возвышении над другими державами и народами, а в смиренном и жертвенном стремлении быть со Христом и в час благоденствия, и в час смертной скорби, в духовной готовности полагать душу «за други своя», «за веру, Царя и Отечество». Живым воплощением и царственным средоточием Святой Руси является Царь-мученик Николай Второй. Мужественная неизменность Царя Кресту Христову спасла Россию на краю адовой пропасти. Царь жертвенно умирает за Веру, народ и Отечество. Ибо не только народ полагает душу свою за Царя, но и Царь за народ – по образу Царя царствующих. Печать святой жертвенности лежит на всем царствовании Николая Второго. При венчании, при миропомазании на Царство Помазанник и сугубую благодать державности получает, и духовно обязуется к царственному восприятию Креста Христова. Быть Царем или Патриархом – величайшее право и величайшее бремя, бремя крестное.

<…>

Чрез поругание и пленение святых мощей святость Небесной Церкви не терпит урона: напротив, усугубляется. Ибо нельзя в подлинном смысле поругать и пленить ту крестную и молитвенную силу, которая входит «дверем затворенным». Пленить и поругать нельзя, а само пленение и поругание святых мощей Бог вменит Церкви Небесной в мученический подвиг, в приложение освящения, которому нет предела.

Сколь неизъяснима тайна Креста: Церковь Небесная, по сути недосягаемая для разрушителя, в лице святых мощей разделяет гонения вкупе с земною Церковью. Разделяет из жертвенной любви. В Царстве Премирном души святых недоступны для страстей и мучений, но мощи святых, оставаясь в пределах князя мира сего, жертвенно несут Крест вкупе с земною Церковью. Гонению, пленению от служителей сатаны подвергаются не только мощи, а иконы, храмы, монастыри – все, на чем лежит печать освящения – печать Креста Христова. Злой и лукавый дух чрез поругание, пленение или уничтожение православных святынь злобится, конечно, не на их вещество, а на причастную сему веществу силу освящения – силу Креста Христова. Злобится, совершенно не достигая желаемой цели, ибо может поразить только вещество, а не силу освящения, отечеством которой является Царство не от мира сего, Царство, сущее в сердце Креста.

<…>

Духовная природа жертвенного восприятия Креста Христова такова, что на свое приношение мы получаем от Бога неизмеримо больше: становимся причастниками Его Предвечного Царства и Силы и Славы. Великая Жертва святого Царя и Святой Руси является сокровенным духовным последствием неизмеримо величайшей Жертвы Христовой. Жертва святого Царя и Святой Руси именуется Великою не в исходном значении, а по степени причастия к Жертве Божественной, сущей, еще прежде явления миру, в Предвечном Совете Пресвятой Троицы.

<…>

Освящающей является лишь та жертва, которая молитвенно причастна Кресту Христову чрез ум, волю и сердце. Сопротив жертвы, приносимой «в воню благоухания духовного», есть жертва, приятная бесам злосмрадием греха. Но сила и величие свойственны лишь той жертве, на которой есть печать освящения – печать Креста и Молитвы, печать Духа Святаго.

<…>

Периодическая печать, звуко- и видеотехника, радио и особенно телевидение оказались в руках князя мира сего превосходными орудиями разрушения образа Божия в человеке – образа Креста. Эти же информационные средства могли бы служить целям спасительным и иногда служат, но Богом попущено, чтобы за неверность Кресту мы были искушаемы искушением, дотоле небывалым. Чрез зрение и слух душа подвергается огромному гипнотическому воздействию.

<…>

Зрение и слух оказываются вратами, чрез которые главный стратегический удар сатаны нацелен на душу. Князь мира сего, как главный архитектор нашей цивилизации, с помощью телерадиопередач, звуковидеозаписей и газет отвлекает наш ум от молитвы и Бога, а это уже почти победа. Ибо ум, увлеченный вниманием во внешнюю страну, добровольно подлежит власти князя мира сего, теряет всемогущий покров Креста Христова, слепнет в рассуждении лжи и истины, пагубы и спасения. Даже без газет, без телерадиоэфира ум наш почти непрестанно атакуется всевозможными помыслами, которыми великий гипнотизер разрушает единство и мир в душе. Нужно быть просто безумным, чтобы усугублять успех сатаны собственным усердием к чтению газет, к заполнению душевного дома опустошительной видео- и звукоинформацией.

<…>

Мы забываем о своем царском достоинстве, о том, что сердце – храм, а ум – престол Божий. Ум – царский престол для Царя царствующих, а мы, увлекаясь во внешний мир, соделываем его бесовским седалищем. Лишь устраняясь мира и всего, «яже в мире», мы можем познать и объять мир не только земной, но горний и преисподний. Такое познание и обладание даруется Духом Святым, «иже везде сый и вся исполняяй». Даруется причастникам Креста Христова, которые молитвенным вниманием ума безмолвно сосредоточены в сердце. Ученые малые и великие пытаются объяснить мир, Наполеоны малые и великие пытаются завладеть миром, но подлинно знать и подлинно владеть дано лишь святым, которые соцарствуют с Царем царствующих. Молитвенное пребывание в сердце Креста дарует высочайшее знание, высочайшие власть и свободу. Власть, знание и свобода превосходнейшие тех, какие мнит иметь «церковь лукавнующих» и ныне, при малых антихристах, и перед концом мира, при великом антихристе.

<…>

Россия существует не только в протяжении историческом и географическом, но и в неизмеримо важнейшем протяжении духовном, молитвенном – протяжении Креста Христова. Именно за сие сокровенное качество, умом человеческим необъемлемое, Россия именуется – Святая Русь, Святая Держава. Как государство, как историческая, географическая, культурная, экономическая, военная, политическая, национальная величина Россия имеет пределы, а как Святая Держава она беспредельна и уже выше своего имени – живет в вечности, в Боге, недосягаема для злобных, человекоубийственных замыслов всемирной «церкви лукавнующих». Как государство, как физическое тело, Россию можно расчленить, уничтожить, сделать колониальным придатком мировой сатанической империи, той империи, в которой должен воцариться антихрист. Но жертвенный и молитвенный дух России –то беспредельное, что невместимо вмещается в пределы сего государства – власти тления, власти князя мира сего не подлежит. Сколь бы искусно и продолжительно ни изощрялись сатана и его наместники в уязвлении физического тела России, в попрании ее святых и святынь, в совращении душ, но все силы ада бессильны пленить и осквернить Царство и Силу и Славу, сущее в сердцах, которые жертвенно и молитвенно причастны Святой Предвечной Державе – Державе Креста Христова, Державе Небесного Самодержца. Придет час, и сила князя мира сего, слава и богатство его цивилизаций, многообразие грехов видимых и невидимых минуют, как день вчерашний: взыщешь и не обрящешь. Час сей предустановлен в Предвечном Совете Пресвятой Троицы. Но и прежде сего часа – часа Страшного Суда – многоличинный мир сатаны побежден по свидетельству Господню: «Въ мире скорбни будете: но дерзайте, Азъ победихъ миръ». (Иоан.16, 33). Причастниками сей Предвечной Победы становятся все восприемники Креста Христова.

<…>

Господь посылает нам Крест не только для благодарения, а и для жертвенного восприятия, для мужественного и решительного боя с «церковью лукавнующих», для сокровенного причастия Предвечной Троичной Победе над легионами сатаны. Господь посылает Крест и в обстоятельствах жизни внешней и внутренней, и в святых Таинствах Церкви. Мы свободны либо принести благодарность Дарователю и, по образу Христову, жертвенно восприять Крест, либо, по образу Иуды, безумно отвергнуть Его царственную Силу и Славу.

<…>

Мы благодарим, за пагубной рукой сатаны постигая руку Божию, и так сокрушаем начальника пагубы. Благодарим за испытание, а само испытание с помощью Божией побеждаем. Благодарение за все не есть безразборное соглашение со всем находящим. Напротив, благодарение доброе утверждает, усугубляет, а злое умаляет, сокрушает. Благодарением Богу мы тотчас противостаем диаволу, и он, несмотря на все свои злоискусные навождения и пленения, не имеет удела в нашем сердце. Чрез благодарение Богу мы признаем во всем совершающемся, благом и скорбном, не власть князя мира сего (чего бы ему так хотелось!), а благословение или попущение Божие. Чрез благодарение Богу мы отрицаемся сатаны и с жертвенным смирением восприемлем спасительный Крест воли Божией. Сей Крест – стоит восприять Его – сокрушает все навождения и ухищрения великого злоискусника, обращает их к нашей славе. Воля Божия не может быть вне Креста, вне освящения: Крест Христов и воля Божия нераздельны: воля выражается чрез Крест. Жить по воле Божией – значит идти путем Креста, путем жертвенного освящения и благодарения. Чем более мы восприемлем Крест Христов, тем полнее живем по воле Божией, по образу и подобию Божию.

<…>

Всемогущая, животворящая, освящающая, предвечная сила Креста простирается на все народы во все периоды их исторического и духовного бытия. Но отнюдь не все и не всегда с жертвенною готовностию и благодарностию восприемлют Крест. Россия не оскудевала на восприемников Креста Христова и в лихолетье, и в пору благоденствия. Именно за сие возлюблена Богом и Богородицею. Чрез Крест на нас изливается безграничная любовь Божия. Изливается тем полнее, чем более мы восприемлем Крест. Праведный Иов за благодарное и терпеливо-жертвенное несение скорбей получает от любви Божией сугубые дары. Подобным образом и Россия: за жертвенное причастие Чаше Господней в лице святого Царя и Собора Новомучеников получает сугубое прославление предвечною славою Креста Христова. Славою, ныне сокровенною, а придет час – явною для всей вселенной.

<…>

Иные из нас приходят в безнадежность при виде нестроений церковных и величайших опустошений и разрушений, которые претерпевает Россия от беспощадной руки сатанинской. Великий гипнотизер старательно наводит сомнение: по грехам, лжеверию и безбожию нашего поколения Россия уже не в силах возродиться и должна вот-вот погибнуть, уступив место новой демонической цивилизации. Но даже если сегодня наступит конец света или воцарится антихрист, и Россия не успеет принести плоды видимого возрождения – мы не должны ни малодушествовать, ни отчаиваться: Россия богата и велика плодом сокровенным. Сей великий духовный плод приносится Собором Новомучеников и исповедников Российских. Царство князя мира сего минет, как день вчерашний, а сокровенный плод, воспитанный в святых сердцах Крестом и Молитвой, пребудет во веки. Придет час, и царство князя мира сего расточится в мгновение ока: взыщешь его и не обрящешь, а сам князь будет навечно ввержен в озеро огненное и серное. Поэтому все нынешнее могущество сего пленителя и разрушителя иллюзорно, и не стоит при виде его приходить в безнадежие. Зато Царство Божие – сей сокровенный плод святых сердец, сие средоточие Креста – пребывает предвечно.

<…>

Начальник плена и злобы еще продолжает с успехом пленять и злобствовать. Такова по сей день попустительная воля Божия о нас, грешных,совершающаяся ради спасения и сугубого избрания нашего. Непреложным и убедительнейшим свидетельством особого, сугубого избрания России является Собор Новомучеников и Исповедников Российских во главе со святыми Царем и Патриархом. Свое право на избранность Россия запечатлевает мученическою кровию: жертва приносится беспримерная. Беспримерно и освящение: ни другие державы, ни другие народы, ни другие цари не смогли восприять Крест Христов в такой силе и полноте.

Пусть не удручает нас продолжение сатанинского плена, напротив, возблагодарим Господа за новые и новые наказательные милости, за дарование нам величайшего дара и оказание величайшей чести – быть восприемниками Царской Силы и Славы Креста Христова. Сколько бы еще ни продлился сей плен, не станем роптать и малодушествовать. Приступим к сей Чаше Господней с мужеством, жертвенною решимостию и благодарением. Приступим не как Иуда Искариот, а как верные сыны. Верные Богу не только в широте благоденствия, но и в тесноте скорбей.

Молитва о Государе и Патриархе нужна не только Государю и Патриарху, но и нам, ибо все мы, молящиеся и немолящиеся, нуждаемся в том, чтобы право правила власть духовная и государственная. Молиться о других – живые они или усопшие – значит молиться и о себе. Ибо все мы – ближние и дальние, малые и великие, грешные и святые, живые и усопшие – являемся, как одушевленное творение Божие, единым человеком, единым Адамом. Сие единство зиждется Крестом. Тайна сего единства – тайна Молитвы, тайна Креста, чрез который простирается Божественная Любовь к человекам, сущим на небе, на земле и в преисподней. На небе Божественная Любовь ощущается человеком как чистое неизреченное блаженство, на земле – как блаженство, превозмогающее огнь скорбей и искушений, а в преисподней – как адская мука. Сия мука мучит всецело предавшихся греху и сатане еще прежде ада, ибо отпадение от Любви Божией, от Креста Христова неизбежно сочетает душу с начальником и источником муки. Молитва за преданных сатане, будь они здесь или во аде, действует на их души опаляюще. Воздействие молитвы, как и любой святыни, нестерпимо для них. Нестерпимо не для человеческой природы, которая изначально «добра зело», а для природы демонической, незаметно внедряющейся в их тела и души. Природа человека, причастного духу нечистому, настолько повреждается в своем уподоблении сему злоначальнику, что уже невозможно отличить человеческое от демонического. Наибольшее, искуснейшее уподобление мы увидим в антихристе.

<…>

Есть Победа непобедимая, причастная Кресту, благословенная Богом, и есть победа, попущенная Богом – временная и призрачная, минующая, как день вчерашний. Князь мира сего вкупе со своими наместниками княжит, пленяет, чинит «тайну беззакония», торжествует и побеждает только по Божию попущению, только на кратчайшее мгновение, которое расточается и безвестно исчезает перед лицом Божественной Вечности, перед Славой и Всемогущием Царства Божия.

<…>

Воля Божия, какая бы ни была, всегда премудра, всегда милосердна. Милосердна даже в попущении несправедливых гонений, скорбей, убиений. Так Господь дает нам право соучаствовать в Его Крестном Подвиге. Право по сути своей царское и священническое. Но далеко не все сие понимают. Многие по безумным внушениям духа гордости убегают от царской славы и священнического достоинства, отвергают почесть Божественного звания, сокрытую в жертвенном причастии Кресту Христову.

<…>

Обилие ниспосланного освящения свидетельствует о множестве восприемников Креста Христова. Не будь восприемников – не было бы и жертвенного освящения. Господь попускает быть сатанинской ночи в России, ибо предведает: в недрах сей ночи, - длинной-длинной, темной-темной, - воссияет великий свет Собора Новомучеников. Свет до поры сокровенный.

<…>

Со страхом и верою приступая к Чаше Господней, станем и по приятии Святых Даров хранить сей спасительный страх и сию веру. Мы неопально восприемлем Тело и Кровь Господню «в соблюдение от всякаго диавольскаго действа…во умерщвление страстей», «во обручение будущия жизни и царствия». Но Святые Дары соблюдают от диавола, прилагают Божественную благодать и обручают Царству Божию не вопреки, не помимо, а лишь в согласии с нашей волею, в соответствии со степенью нашего смирения и восприятия Креста Христова. Приобщаясь «страшныя жертвы Животворящаго Тела Владычня», мы обожаемся, очищаемся, освящаемся душою и телом в той мере, в какой сами жертвуем в ответ на Великую Жертву Господню. «Жертва Богу дух сокрушен; сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». (Пс. 50,19).

<…>

Но как без крестных испытаний Страстной седмицы обнаружится «дух сокрушен» и подтвердится наша верность Кресту Христову? Испытание диавольскими нападениями нужно нам, а не Богу. Бог и без испытания знает наше сердце, знает, кому мы послужим, знает сынов погибели и сынов Царства. Греховные приражения, скорби и искушения, которыми, по Всевышнему попущению неустанно нападает на нас сатана, являются в глубинной сути своей зовом Божиим - взять Крест свой и идти вслед за Христом – в Царство не от мира сего. Сие Царство находится не в далекой стране, а пребывает близ – в сердце. Все разнообразие скорбей, грехов, искушений, которыми пленяет, обольщает нас вселукавый и всезлобный дух, служит единой цели – отвлечь от пребывания внутрь сердца во внешнюю страну. В страну тленных мыслей, образов, чувств, желаний и дел. В страну, чуждую царственной силы и славы Креста Христова. В содействие сему диавол, как величайший злоискусник, использует и злое, и благое, смотря по расположениям и склонностям воли человеческой. По видимости благое не является благим, если рассредоточивает, путеводит во внешнюю страну, отвлекает от Царства Божия, сокровенного в сердце. Напротив, все по видимости злое, скорбное, искусительное, греховное служит сугубому благу, привлекает освящение душ и телес наших, прилагает Божию благодать, если мы превозмогаем сие сатанинское воздействие подвигом жертвенно-смиренного нисхождения ума в сердце – в сердце Креста. Ум, увлеченный во внешнюю страну – в область князя мира сего – беспрепятственно подхватывается любым греховным ветром, открыт для любого сатанинского внушения, бессилен при встрече со всяким искушением, навождением и обольщением. Напротив, человек, ум которого молитвенно сосредоточен в сердце Креста, не рабствует во внешней стране, а именем Царя царствующих побеждает лживую власть «церкви лукавнующих». Власть, сильную над душой лишь в той мере, в какой она сама поддается мифическому могуществу лукавого духа.

<…>

Но не каждый превозмогает и побеждает сие пагубное воздействие на ум смиренно-жертвенным восприятием Креста Христова. Подобает непрестанное противостание сатане, а не в избранные дни и часы. Если с малодушием встречаем малое искушение – не устоим и в великом. Господь попущением малых искушений приготовляет нас к встрече с великим. Сокровенный зов Божий к смиренно-жертвенному восприятию Креста звучит ежедневно, непрестанно. Сей зов сокрыт в попущении малых и великих скорбей, грехов, искушений, которыми неутомимо, многовидно искушает нас сатана. Искушает лишь в меру попущения Божия и ни на йоту более. Искушает в меру полученной или ожидаемой нами благодати. По получении или перед восприятием, перед дарованием еще большей благодати сатанинские нападки усиливаются. Сие неудивительно: не может мир во главе с князем своим принимать то, что не от мира сего. Благодать – не от мира. Слово благодати – не от мира: в нем заключается ненавистная лукавому сила Божия. Господь в молитвенном обращении к Богу Отцу свидетельствует: «Азъ дахъ имъ слово Твое, и миръ возненавиде ихъ, яко не суть от мира, якоже Аз от мира несмь». (Ин. XVII:14).

<…>

И не только Святая Церковь: все мироздание стоит силой Духа Божия, Силой Креста. Сам сатана со своим богоборным полчищем не устоял бы ни мгновения, не сотворил бы ни единого зла, если б не попустил Бог по премудрому смотрению. Не забудем: державная сила Креста простирается и в бездну ада, и в высоту бесовского поднебесья, и в широту-долготу земных владений лукавого духа. Поднебесье космического пространства, земля и преисподняя являются областью князя мира сего лишь на мгновенье земного века. Мгновенье, ничтожное в сравнение с вечностью Царства Отца и Сына и Святаго Духа. Но в пределах сего мгновения власть низринутого с Неба не беспредельна. Сам Господь силой Креста не только удерживает злобу сатаны в премудро установленных пределах, но и употребляет сию злобу на службу премудрым целям Своего Божественного Промысла. Бог еще до сотворения ангелов знал, что один из них гордо воспротивится Творцу и станет сатаною, увлечет в духовную пагубу треть небесных служителей, совратит человека, породит «тайну беззакония», вдохновит иудеев распять Господа, рукою своих наместников убьет миллионы христиан, наконец, в лице антихриста, своего полномочного представителя, торжествующе воцарится над миром. Обо всем этом зная, Творец все же дает жизнь своему будущему лютому сопротивнику, чем являет Свое особое величие и всемогущество. Отказ от сотворения падшего ангела мог бы свидетельствовать о некоторой слабости и боязни Творца перед последствиями Своего творения. Но Бог, как истый Самодержец, ни от кого и ни от чего не зависящий, создает и ангелов, и человека, свободных в выборе ужасного начинания – быть богоборцами. Чудом неизмеримого всемогущества Бог заставляет самое богоборчество служить Царственной Силе и Славе Креста Христова. На протяжении всей духовной истории человечества «тайна беззакония» вопреки собственному желанию служит тайне спасения. Сие подтверждает и духовный путь Святой Руси.

<…>

Россия, а в лице ее и весь мир на волоске от гибели: мы держимся лишь нераздельной силой Креста Христова и молитвы.

<…>

В положении, когда нет соскорбящего, промыслительно оказывается не только человек, но и целая держава. Именно в таком положении душа человека и душа народа могут наиболее подтвердить свою неизменную верность Кресту Христову. Россия в лице своих святых подтверждает верность Кресту Христову и в начале, и в середине, и в конце своего исторического и духовного пути. Особенно величествен конец и предшествующее ему время. Еще величественнее будет время последующее. Сей конец, сие успение завершает земное шествие Путем Креста и отверзает врата для шествия Небесного. Ни для человека, ни для народа Путь Креста пределами земной жизни не ограничивается, ибо Крест беспределен и в высоту неба, и в глубину ада, и в широту земли. От Креста никому из нас никуда не уйти ни в нынешнем веке, ни в будущем. Крест отвергающие наследуют беспредельность ада, беспредельность вечного мучения. Крест восприемлющие наследуют беспредельность вечного блаженства. Муку или блаженство вкушаем отчасти уже ныне, до наступления будущего века: такова всепроникающая всемогущая и вездесущая сила Креста Христова.

<…>

Сердечная туга при виде торжества разрушителя возникает обычно в той душе, которая еще не восприяла в полноте царственную Силу и Славу Креста Христова. Полнота причастия Кресту дает видеть, чувствовать не только нынешнюю адскую скорбь Страстной седмицы, но и Царство и Силу и Славу Воскресения, Вознесения, Седения одесную Отца и Второго Пришествия Христова. Душа, в полноте причастная Державе Креста, даже при антихристе будет исполнена силою слов Господних: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его». (Откр. 3, 21). В среде царства антихриста такая душа будет всецело принадлежать Царству Божию. В ответ на беспримерное искушение антихристовым временем понадобится и подвиг святости беспримерной. От сотворения и до конца мира из всех попущений Божиих царство антихриста будет самым тяжким и небывалым. Страшную власть свою антихрист получит от Бога: получит не как благословение, а как величайшее попущение. «Откровение» Иоанна Богослова свидетельствует весьма настоятельно: сия власть дана антихристу: «И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца. И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя его, и жилище Его, и живущих на небе. И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему всякая власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем. И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира. Кто имеет ухо, да слышит». (Откр. 13, 5-9).

<…>

Пред принятием Святых Таин устами святаго Иоанна Златоуста мы свидетельствуем: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистинну Христос, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз».

Первый не среди праведных, а среди грешных. Основой такого святого исповедания являются смирение и сознание своего соборного единства с родом человеческим – согрешающим, но в то же время искупленным, освященным и воскрешенным Крестным подвигом Господа нашего Иисуса Христа. Святые не возвышают себя над грешными, а по образу Божественных любви и смирения неслитно приобщаются чужим согрешениям, жертвенно сознают их как свои собственные, молятся о их разрешении. Неслитное единство святых и грешных является одною из тайн Церкви Христовой. Сие единство существует не ради приобщения святых ко греху, а ради освящения согрешающих и поддержания немощных. Сие единство неслитное существует силою Креста Христова, существует по образу единства Христа с Церковью. На земле высочайшим и таинственнейшим выражением сего единства является Евхаристия, Таинство Причастия. Сие Таинство совершается на земле, а приобщает нас Небу, совершается человеками, а соединяет с Богом. Неизреченно освящает, неслитно соединяет с Богом и праведных, и грешных. От единой Трапезы Господней, из общей Чаши причащаются Царь и простой солдат, Патриарх и обыкновенный мирянин. Самыми искусными человеческими усилиями невозможно достичь такого церковно-соборного единства в народе и государстве, какое зиждется силой Креста Христова в Таинстве Причастия. В молитвах ко Причащению устами святых отцов глаголет общая всем нам природа человеческая – падшая во грехи, но жаждущая приникнуть к Источнику бессмертия и освящения. Только в святом сердце, причастном Кресту, могли родиться такие молитвы, в которых выражается сознание и глубины человеческого падения, и высоты Божественного освящения. Сила молитв – сила Креста, проникающего в глубину нашего греховного ада, чтобы возвести нас в высоту царственного совершенства: «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими; не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии твоем».

<…>

«Не бойся, малое стадо: яко благоизволи Отецъ вашъ дати вамъ Царство». (Лк. 12, 32). Здесь в лице апостолов Господь обращается ко всем верным Кресту Христову, в какое бы время они ни жили. Большое стадо людей мира сего намного преобладает над верными, превозмогает и торжествует, но преимущественно не своей силой, а содействием своего злоначальника. Попуская злоначальнику злоначальствовать, Бог приобщает к Своему Царству и Силе и Славе лишь «малое стадо» верных Кресту. Сие «малое стадо», причастное вечному Царству, неизмеримо сильнее и величественнее всего мира и князя его. Сильнее уже ныне – предвечною, троичною, царственною Силою и Славою Креста Христова. Сие Царство и Сила и Слава, ощутимые ныне только во глубине святых сердец и известные ангелам, в День Страшного Суда придут в явление, как молния, коленам земным и преисподним. Не чудо ли: «малое стадо», которое мир попирает, отвергает, презирает, умерщвляет, становится во главу угла. Божественную участь – быть «малым стадо» – избирает и Святая Русь. Вопреки всезлобной тактике и стратегии «церкви лукавнующих», Святая Русь по праву Царства, данного ей от Отца, сосредоточивается в непобедимом сердце Креста, и уже оттуда возносится в высоту Неба, нисходит в глубину ада и простирается в широту русской земли. Сосредоточивается в глубине сердца для соединения с Богом – Источником нашего освящения. Уже из сего Источника сообщается освящение духу, душе и телу Святой Руси. Сила сего освящения столь велика, что она не может ограничиться одним духом или одним местом или одним временем. Силой Креста сие освящение сообщается всему пространству и всему времени бытия Святой Руси – будущему, настоящему и прошлому. Сила сего освящения простирается к Дню Страшного Суда, с которого начинается единый невечерний «День, егоже сотвори Господь». В сей День соделается явным тайное царственное достоинство Святой Руси. Силой Божией в День Страшного Суда сие царственное достоинство приидет в невиданное совершенство.

<…>

Не только перед воинами Белого движения – перед каждым из нас зачастую встает вопрос: идти на поле Куликово или по примеру святого Государя отречься от Престола – дать место прискорбному, наказательному, премудрому попущению Божию? Быть (каждый в своем чине) удерживающим мир от зла или устраниться от внешней брани с воплощенным беззаконием и уйти от мира сего в глубину своего сердца? Что предпочтительнее, и на что есть воля Божия? Как нам, грешным, разрешить сей трудный вопрос? Один из ответов мы можем найти в богоподобном житии наших святых, в полноте исторического и духовного бытия нашей Матери-Церкви. И окажется: воинствовать на поле Куликовом и заушать еретиков мы можем не всегда, а только в час, Богом благословенный. Зато ничто и никогда не препятствует нам вести брань со злом бесплотным и обретать Царствие Божие, сокрытое в нашем сердце – в сердце Креста. Сия брань суть главная и всегда Богом благословляемая. В жизни и народа, и человека есть периоды сугубого Божия благословения на сию брань, на сие обретение сокровенного Царствия. В истории Святой Руси, в истории Русской Православной Церкви есть три смутных периода, особо благословенных для ухода от мира сего в Царствие, сокровенное в сердце. Трижды Господь попускает сатане смущать и пленять Русь: руками монголов, руками поляков и руками иудеев. И трижды Святая Русь отрекается от сатаны и всех смутных, беззаконных дел его. Уже в самом начале третьего плена Святая Русь произносит отречение от сатаны святыми устами Царя-Мученика Николая Второго. Произносит в день отречения от Престола, в день явления иконы «Богородица Державная». Видимый порядок вещей свидетельствует: Государь отрекается от Престола. А суть вещей сокровенных свидетельствует об ином: Государь, как святое олицетворение Святой Руси, вступает на Престол Царствия не от мира сего, Царствия, сокровенного в сердце. Указывает на сие и жертвенный, по воле Божией, характер отречения, и явление иконы «Богородица Державная». Любой поступок, совершенный из любви к воле Божией, является отречением от сатаны. Конечно же, сей Человекоубийца не замедлит ответить злобою и клеветою тем сильнейшею, чем большею святостию исполнен поступок, чем ближе он духу Креста Христова. Явление иконы «Богородица Державная» подтверждает сокровенную державность в отречении от Престола – предвечную, царственную державность Креста. В день отречения благодать державности, полученная при миропомазании на Царство, не оставляет ни святого Царя, ни Святую Русь. На время попущения, на время плена и смуты сия благодать сокрывается в святых сердцах и действует уже только там, а мир внешний предается всевозможной пагубе и беззаконию. Помазанник Божий, послушный действию сей благодати, отрекается и уходит от мира, преданного сатане. Отрекается от мира и князя его, а не от Престола, который с сего дня всецело утверждается в Царстве не от мира сего, в Царстве, сущем в самодержавном сердце Креста. Святая Русь вкупе и вслед за святым Царем – из послушания Царю царствующих – устраняется мира, не идет на открытую брань с адскою силою по образу поля Куликова, а противостоит ей подвигом мученичества и исповедничества, подвигом отречения от сатаны и всех дел его.

<…>

Благодарение в скорбях по духовной природе своей всегда жертвенно и причастно Кресту. Возношением благодарения Богу мы припадаем к Источнику благих и вменяем ни во что все прискорбное, все ухищрения начальника вечной муки и пагубы.

<…>

Предвечно Сила Креста ни возрастает, ни умаляется. Лишь в пределах нашего мира, подлежащего условиям времени и пространства, может идти речь о возрастании.

<…>

Иудеи торжествуют, встречая предателя, предвкушают победу. А Господь в час Своего предания области темной, ликования «церкви лукавнующих» свидетельствует о Себе: «Ныне прославися Сынъ Человеческий…»

Подобным образом прославляется и каждая душа христианская, верная Кресту Господню. Подобным образом прославляется и Россия: преданная Иудами нового времени, очевидно растерзанная и поруганная, Святая Держава безмолвно и сокровенно свидетельствует о себе: «Ныне прославися…» Под пятою области темной и злоначальной, в час крестных испытаний Святая Русь особенно близка и причастна Царству и Силе и Славе Креста Господня. А совершенная близость настанет для Святой Руси и для каждой души православной в День Страшного Суда.

<…>

Смирение, благодарение, молитва, жертвенная любовь являются нашими благословенными, крестными, непобедимыми оружиями в сей брани. Отнюдь не всегда Господь благословляет браться за видимое оружие. Зато неизменным остается благословение противостоять злоначальнику и побеждать его оружием духовным, оружием Креста и Молитвы. Нет власти и силы, способной лишить нас сего оружия. Только по собственной воле мы можем стать беззащитны.

<…>

Бог благословляет или попускает быть той или иной власти нашего ради воспитания и спасения, нашего ради испытания, смирения и подвига крестного. Не вина Бога, давшего власть, если мы не принимаем ее как иго благое, как личный и общественный Крест. Для начальствующих и подчиненных власть является единым Крестом, единым игом благим, которое возлагает на нас Царь царствующих. Тайна власти, как попущенной Богом, так и благословенной, есть тайна Креста, беспредельной силе которого служат волей или неволей все чиноначалия - небесные, земные и преисподние. Власть благословенная служит Державе Креста волею, а попущенная – неволею. История знает примеры, когда невольное служение превращалось в вольное. Так князь-язычник Владимир становится равноапостольным. Господь, попуская или благословляя власть, премудро промышляет, предведает каждый ее шаг, каждое движение, вольное и невольное. В кажущемся произволе властей сокрывается тайна Промысла Божия, который гнетом и ложью злоначалия испытывает наши сердца на верность Кресту Христову. Благодаря зловластию, мы оказываемся в положении, подобном Христову. Благодаря зловластию, Господь восходит на Крест и сим навсегда побеждает сие зловластие. Будем и мы Силою сей Предвечной Победы сокрушать злоначалие злоначальника. Именно сего и ожидает от нас Господь, попуская быть в мире области темной до царственного Дня Страшного Суда.

<…>

Троичной Державе Креста подчиняются высота чиноначалий небесных, широта чиноначалий земных и глубина чиноначалий преисподних. Источным сердцем, сокровенным средоточием сей Державы является Бог. Ни одно из чиноначалий не может и перстом двинуть без воли Божией – благословляющей или попускающей быть по сему. Триединство Пресущной и Пресвятой Троицы проявляется как Премирное Единство Царствия и Силы и Славы Божественных. Бог Отец повелевает, Бог Сын зиждет, Бог Дух Святой совершает. Отец повелевает не вопреки, а в совершенном согласии с Сыном и Духом. Сие есть Троичное Единоначалие, Единодержавие, единая начальственная воля, знаменуемая Крестом. Беспредельность Креста есть беспредельность Божественной Власти и Державы. Крест свидетельствует: сия Премирная Власть самодержавно простирается в высоту чиноначалий небесных, в широту чиноначалий земных и в глубину чиноначалий преисподних. Державою Креста Господь все Себе подчиняет, все соединяет в неразрушимое, неслитное Единство. Перед лицом сего самодержавного Единства сатана обречен, как бы он ни казался торжествующим ныне. Торжество чиноначалий преисподних во главе с сатаною является ложным, не сущим, расточающимся, исчезающим. Погибающим, причастным не Царствию и Силе и Славе, а вечной муке, бессилию и позорному бесславию. Протяженность всей мировой истории меньше мгновения в сравнение с Предвечным Бытием. Много ли значит нынешнее торжество и могущество князя мира сего перед лицом Предвечной Державы Креста? Слава и бесславие земных чиноначалий зависят от причастия Царству Божию или царству тьмы. Как бы усердно и сколь продолжительно ни порочили власть, верную Державе Креста, Господь все равно прославляет ее вечною славою, если не в мгновение земного века, то в Царстве Премирном.

<…>

Беспредельны Царствие и Сила и Слава Божественные, которые действуют чрез Крест и в Нем сосредоточены. Немощь не в Кресте заключается, а в нас, от Креста удаляющихся. Знамение Креста сообщает тем большее освящение, чем более сообразны Кресту мы соделаемся. Сообщает освящение, силу и нам, и всему, что окрест нас. Сообщает страх демонам, и они расточаются, исчезают без вести. Демоны будут трепетать при одном нашем приближении, если мы жертвенно восприимем Крест Христов в свое сердце. Сила Крестного знамени, которым мы осеняем себя или других, умаляется или возрастает в связи с умалением или возрастанием молитвенной силы в нашем сердце. Молитва, сосредоточенная в сердце, привлекает силу благодати Божией, неизреченно соединяет с Предвечным Царствием и Силой и Славой Креста Христова. Сердце, лишенное молитвы, Кресту непричастно. Молитвенное сосредоточение ума в сердце, при содействии воли, соединяет с сердцем Креста, привлекает обилие благодати, приобщает Царству Божию, дарует сугубую силу и власть нашему благословению, нашему слову и делу.

<…>

Всякая власть служит Державе Креста, но одна – волею, с жертвенным послушанием и смирением, а другая – вопреки собственной воле.

<…>

ЕЩЁ О КРЕСТНОМ ХОДЕ

В древнем Константинополе 1 августа совершалось изнесение честных древ Животворящего Креста Господня для освящения мест и для предотвращения умножавшихся в это время болезней. Подобным образом и Русь, сочетавшаяся со Христом в сей день, сообщает освящение огромным земным пространствам, является силою, удерживающей мировое зло. В сей день (1/14 августа) во всех русских храмах в живое подтверждение отречения от сатаны и сочетания со Христом служат водосвятные молебны. Во многих местах по завершении Божественной литургии идет Крестный ход на водный источник, а также вокруг храма или обители. Крестным ходом увенчивается празднование сего дня в Кирилло-Белозерском и Спасо-Прилуцком монастырях.

1/14 августа 1992 года Божественную литургию и Крестный ход в Спасо-Прилуцком монастыре возглавляет Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй. Ощущение во время сего Крестного хода такое, будто простирается перед тобою вся Русь. В сокровенной молитвенной действительности так и есть: сила Крестного хода, возглавляемого Патриархом, ограждает Десницей Божией не один этот монастырь, но всю Святую Русь. Крестный ход – это победное ратное шествие на незримого врага, на полчища духов злобы поднебесной. Мы идем против сатаны во всеоружии Креста и Молитвы, по совершении Божественной литургии, с многочисленными святынями в руках, которые только что участвовали в таинстве евхаристии и причастны освящающей силе сего таинства. Мы идем со святою водою: сия вода на водосвятном молебне восприяла благодать Святаго Духа побеждать сопротивных, утверждать и ограждать верных. Мы идем, причастившись Тела и Крови Христовых: Сам Господь сокровенно пребывает в наших сердцах, и не столько мы, сколько Бог поборает восстающих на нас. Крестный ход, где бы и когда ни совершался – это пасхальное шествие в Премирную Вечность, в Царство Пресвятой Троицы. В пределы сего лживого, разрушающегося мира Крестный ход сокровенно вносит неизменную правду, незыблемое утверждение, нетленную славу Троичной Державы – Державы Креста. Сатане и его наместникам – разрушителям Крестный ход возвещает о призрачности их владычества. Физически уязвимый наместниками отца злобы и лжи, Крестный ход совершает над ними непобедимую духовную победу предвечною силою Креста Христова. С каким торжеством духовным, ответственностию и молитвенною сосредоточенностию подобает участвовать в этом величественном ратном шествии! С каким благоговением, мужеством и решимостью подобает нести Крест и другие святыни – оружия! Победительная сила Крестного хода усиливается нашей молитвою: каждый из нас должен умом не по сторонам озираться, а пребывать в сердце. Чем более вниманием в сердце, тем доблестней воин. Главным, существенным совершителем всего является благодать Божия. Апостол Павел поэтому не себе приписывает заслугу успешного благовествования, а благодати. Сила молитвы нашей зависит от содействия благодати, которая Таинствами Крещения и Миропомазания дарована каждому и, как величайший залог, сокрыта в сердце. Именно об этом духовном залоге сказано: «Царствие Божие внутрь вас есть». Сей залог, сие семя Божие, посеянное в человеке, начинает прорастать и плодоносить по мере молитвенного нисхождения и молитвенного пребывания ума в сердце при содействии воли. Лишь при молитвенном единстве ума, сердца и воли Царство Божие, доселе сокровенное, приходит в силе, и душа приносит плод сам – тридцать, сам – шестьдесят и сам – сто.

<...>

9 (22) июня 1994 года, в день преподобного Кирилла Белозерского, состоялся первый архиерейский Крестный ход вокруг обители с водосвятным молебном на Сиверском озере и с чтением четырех Евангелий у главных угловых башен монастыря – Московской, Белозерской, Кузнечной, Вологодской. Завершили евангельский круг повторным чтением Евангелия от Матфея напротив главной входной башни – Казанской. Затем Крестный ход вошел в Успенский собор, и у мощей преподобного владыка Максимилиан прочел молитву. Полтора часа шел Крестный ход, но ни в ком никакой усталости, напротив, ощущение большей и большей бодрости, легкости, радости. Сие было Торжеством Православия. А накануне, на вечернем богослужении, от пламени свечи сама собой раскололась лампада на подсвечнике перед образом преподобного Кирилла, и излился елей. Излияние елея на службе преподобному расценивают как одно из знамений скорого открытия обители. Излияние елея – излияние благодати.

Крестный ход – походная Церковь, которая освящает все пространство по пути своего торжественного следования. В Крестном ходе участвует не только Церковь земная, но и Небесная – в лице Креста и икон. Участвует Сам Господь, Которого невместимо вмещают причастившиеся Тела и Крови Христовых. Освящающую силу благодати Божией несет и святая вода. Крестный ход шествует в духовном всеоружии на духов злобы поднебесной. Впереди, освещая путь ходу, идет свеча (выносной фонарь), а следом за нею – запрестольные Крест и Икона. В средоточии Крестного хода – Господь, незримое присутствие Которого знаменует архиерей. Крестом, который шествует впереди Крестного хода, Царь царей и Господь господствующих сокрушает всю силу вражию. расчищает путь Себе и Своей Церкви. Путь в Царство Небесное.

Мы сами умаляем силу Крестного хода, если, по лености и небрежению, сокращаем его продолжительность, и идем не вокруг всей обители, а только вокруг храма. Если идем рассеянно, не вооружившись молитвой и Силой Святых Даров. Если опускаем чтение из всех четырех евангелий, а читаем лишь одно или два. Сберегаем час или полтора времени, а теряем неизмеримо больше. Теряем полноту радости, добровольно уступаем часть победы своему незримому врагу. Умаляя полноту Крестного хода, мы волей-неволей безрассудно умаляем силу и полноту освящающей благодати. Освящающей и нас, и пространство обители, веси, града, державы и всего мира. Крестный ход – это живая Церковь, которая во всеоружии приятых Тела и Крови Христовых выходит в мир и щедро несет ему освящение, очищает от духов злобы поднебесной. Усугубляется сатанинское навождение в нашем мире – подобает противостать сему мрачному и нечистому навождению Царством, Силой и Славой Крестных ходов.

В первые годы по наступлении в России власти ада Святая Церковь с сугубой ревностью совершает Крестные шествия вопреки шествию разрушителя. Совершает не только в праздничные дни, определенные традицией, преданием, но, по внушению Духа Святаго, и в иное время, в иные праздники. Нам могут, казалось бы резонно, возразить: Крестные шествия все равно не остановили шествие разрушителя, и даже настало время, когда Крестный ход стал почти невозможен. Да, не остановили, но не по слабости своей, а потому, что такова была воля Божия. Ибо и Господь наш умирает на Кресте не по слабости, а «нашего ради спасения» и по реченному в молитве: «да будет воля Твоя». Святая Церковь несет Крест своего служения и при православных государях, и при наместниках сатаны. Крестный ход является частью сего служения. Крестные ходы, сугубо совершаемые в начале сатанинской ночи, хотя и не прекратили ее тотчас, в пределах сего тленного времени, но сокрушили предвечно – Предвечной Победой Креста Христова. Нет, не напрасно шел Крестный ход в первые годы бесовского беспредела. Крестный ход ограничивал силу сего беспредела, направлял его ко спасению нашему. Во мраке наступившей ночи сей ход свидетельствовал о Светлом Христовом Воскресении.

В пасхальную ночь священнослужители поначалу тихо, а затем громче и громче поют в алтаре: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Раскрываются Царские врата, и с этим песнопением на устах начинается Крестный ход, который несет Свет и Силу Христова Воскресения из храма во мрак окружающей ночи. Крестный ход повторяется, уже днем, в течение всей Светлой седмицы, и последний, седьмой раз мы совершаем его в Светлую пятницу с освящением воды на источнике. Семь пасхальных Крестных ходов знаменуют полноту освящения видимого и невидимого мира Премирными Царством, Силой и Славой Светлого Христова Воскресения. Сугубым тому подтверждением является водосвятие на источнике в завершение последнего Крестного хода. Чрез водосвятие на источнике таинственно сообщается освящение не только сему источнику, но всему материальному миру. Семь пасхальных Крестных ходов возвещают о Вечной Жизни, сообщают полноту радости миру видимому и невидимому. Все богослужения пасхальной седмицы, все Крестные ходы являются нераздельным, единым освящающим действием. Крестный ход освящающую силу совершившегося богослужения из недр храма несет в окружающее пространство.

Можно расстрелять, растоптать Крестный ход, и такие случаи знает история Великой Русской смуты, но невозможно уничтожить Божественные Царство, Силу и Славу, которые Крест Христов сосредоточивает в себе и щедро сообщает всему видимому и невидимому творению. Сила Крестного хода – это животворящая и освящающая сила Креста Христова, которая никогда не изнемогает и не ослабевает. Ослабеваем мы в своем причастии Державе Креста. Крестный ход, будь он на Пасху или по иному торжественному случаю, неизменно является Торжеством Православия. В среду мира, подвластного сатане, Крестный ход от живоносного Гроба и Престола Господня несет предвечные Царство, Силу и Славу Божественные. Не каждый участник Крестного хода понимает пресветлое, премирное значение происходящего. Подобным образом не все сопровождавшие Господа понимали, что это Господь. Но сила Крестного хода, сила Господня по сей причине не умаляется.

Водосвятие на источнике, которым завершается последний Пасхальный Крестный ход, освящает чрез воду не только материальную стихию нашего мира, но всепроникающей Силой Креста Христова воздействует и на мир духов: дарует Победу на сопротивныя. Чрез освящение веществу воды Бог сообщает силу воздействия на мир невещественный. Где же могущество ада, если сатана оказывается слабее святой воды, и бесы трепещут ее прогнательной силы? Крестный ход вкупе с водосвятием на источнике несет сугубое освящение. Сила Крестного хода усиливается, если участники его причастились Святых Христовых Таин и пребывают в глубокой молитве, сосредоточившись в сердце - в сердце Креста. В Крестном ходе совокупно шествуют во главе со Христом Церковь земная и Небесная. Крестный ход более очевидно являет то, что сокрыто в Таинстве Евхаристии. Являет нераздельность Церкви Небесной и земной. Являет вечные Царство, Силу и Славу Божественные в условиях сего преходящего мира. Крестный ход изображает слова Господа: «Азъ есмь Путь и Истина и Животъ». Изображает не условно, не символически, а богослужебным, молитвенным действием. Таким действием, которое по силе своей превосходнее всех наших обычных действий. Богослужебно-молитвенно Крестный ход начертывает, указывает нам Путь Жизни, совершителем, движителем которого является Крест. А освещает Путь молитва – свеча. Средоточием же Пути становится Сам Господь. Сие средоточие в нашем сердце – в сердце Креста. Свеча, Крест и запрестольный образ Богородицы, которые шествуют впереди Крестного хода, путеводят нас к вещам духовным: свеча учит пламенной молитве, Крест – смиренному, жертвенно-спасительному восприятию Креста Христова, а Богородица учит быть вместилищем Невместимого.

<…>

ЕЩЁ О МОЛИТВЕ

Молитесь убо, да не внидите в напасть, - говорит Христос ученикам незадолго перед Распятием. Молитва является оружием от сатанинских напастей. Мы не молимся, и враг легко пленяет наши беззащитные души. Молиться – значит сосредоточиваться и пребывать умом с помощью воли в сердце Креста.

<…>

Возьми в руки газету, роман, и, как правило, ум почти без препятствий читает. Но стоит стать на молитву, как ум одолевают всевозможные помыслы, чтобы не дать сосредоточиться. Столь разное состояние ума объясняется незримым воздействием демонов. Тонкий демонский ум искусно препятствует молитвенному соединению ума с сердцем и, напротив, весьма содействует всему, что отвлекает нас от сосредоточения в сердце Креста.

<…>

Именно в молитве наиболее выражается сила любви к согрешающим. Ибо молитва из всех образов любви и милосердия – самый сокровенный, и поэтому самый действенный и непобедимый. Протянутую руку, объятие, слово увещания, подарок можно оставить без внимания, даже отвергнуть. Молитва – неотразима. Молитва побеждает время и расстояние, ибо соединяет с сердцем Креста. Без молитвы нет и Креста. Не случайно восшествию Христа на Крест предшествует Молитва, предвечная сила которой простирается от века тленного к веку нетленному. Молитва эта и является богословским средоточием Священного Писания: «Сия глагола Иисус и возведе очи свои на небо и рече: Отче, прииде час: прослави Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тя: якоже дал еси Ему власть всякия плоти, да всяко, еже дал еси Ему, даст им живот вечный: се же есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и егоже послал еси Иисус Христа…Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною, да видят славу Мою, юже дал еси Мне, яко возлюбил Мя еси прежде сложения мира. Отче праведный, и мир Тебе не позна, Аз же Тя познах, и сии познаша, яко ты Мя послал еси: и сказах им имя Твое, и скажу, да любы, еюже Мя еси возлюбил, в них будет, и Аз в них». (Ев.Иоанна. гл. 17, 1-26). Молитву эту, даже столь сокращенную, умом человеческим объять невозможно: она исходит из непостижимых недр Пресвятой Троицы. Молитва эта изображает неизобразимое сердце Креста: здесь средоточие Пути Христова. В Предвечных словах Молитвы уже совершается то, что еще не совершалось в обычном течении времени: Распятие, Почивание во гробе, Воскресение, Вознесение и Седение одесную Отца. Силою Предвечной Молитвы Господней по сей день даруется нам дух единства и жизни. Молитва, исходящая из уст Самого Творца, неподвластна условиям времени и пространства: в сокровенной молитвенной действительности есть то, чего нет еще в действительности очевидной. Тайна Молитвы – тайна Креста – тайна троичного неслитного соединения Бога и Человека.

Наша молитва бессильна и бездыханна, если хоть в малейшей степени не уподобляется Молитве Христа перед Распятием. Ибо готовность к молитве – это готовность к Кресту. В молитве ум содействием воли сосредоточивается в сердце. Молитва не восходит на небо, если ум не пребывает в сердце Креста. Ум, скитающийся вне сердца, не знает молитвы, хотя бы и произносил сотни молитвословий. Но если мы не умеем и не можем молиться, то это не повод для оставления молитвы. Лень, расслабление, скитание ума, рассеяние, обуревание помыслами, помрачение, уныние, печаль, сонливость являются искусными сатанинскими воздействиями, чтобы отвлечь нас от молитвенного делания. Если отвлечь не удается, тогда злоначальник незримо привносит в молитву яд гордости. Но через все отвлечения и прельщения, какими пленяет великий гипнотизер, мы должны идти к совершенной молитве - к сердцу Креста. Путь Молитвы – это Путь Креста, который приводит к Троичному Единству и Безмолвию ум, сердце, волю. Молитва – это смиренное нисхождение ума при содействии воли во ад сердца. Древний змий и великий гипнотизер, обитающий в сердце, не выдерживает такого смирения и позорно бежит. Власть наступать на сатану мы получаем лишь после того, как «оружием мира» сокрушим его в собственном сердце. Сокровенная победа над сатаною в одном сердце по значению и последствиям превосходит победы на полях видимой брани.

<…>

Сама интонация намоленного и благодатного слова проникает до оснований души и возбуждает к жизни плененное державой смерти. Напротив, слово из нечистого сердца, даже по видимости благое и созидательное, является не благим, а пустым и бессильным, безжизненным и разрушительным. Ибо незримым соавтором и вдохновителем подобного слова является великий гипнотизер и разрушитель. Энергия пустого и бессильного слова разрушительна, ибо за его личиной скрывается смертельная бездна. Слово от нечистого сердца, как праздное так и гениальное, отнюдь не безобидно: оно отвлекает от Бога, сочетает с князем мира сего.

<…>

Святыни без молитвенного дыхания подобны телу без души. Разве вправе музеи забывать о людях, которые молились и еще будут молиться в среде этих святынь? Молитва не умирает. Мир преходит, а молитва пребывает вечно. Жизнь вечная начинается еще здесь – в молитве, ибо молитвенное дыхание соединяет с Богом. Чрез молитву вечное присутствует во временном, божественное – в человеческом. Уже минуло 67 лет со времени закрытия Кирилло-Белозерского монастыря. Не слышен колокольный звон, прекратилось богослужение. Крупнейшая из православных святынь оказалась в плену. Но сила молитвы, которою жил монастырь на протяжении столетий, не иссякла. Именно эта сокровенная сила согревает, просвещает, живит монастырь до сего дня. Средоточием молитвенного духа в монастыре является сам основатель – преподобный Кирилл Белозерский. Молитвенное дыхание Кирилло-Белозерского монастыря едино с молитвою всей Православной Церкви – и земной, и небесной. Силою этой неустанной молитвы возродятся и монастырь, и Россия.

<…>

Монастыри, каждый в отдельности и все в совокупности, являются единой Обителью, единым сердцем Святой Руси, в котором возносится молитва не только за Россию, но за весь мир, за все человечество – живое и усопшее. Только благодаря сей молитве держится мир вкупе с праведными и неправедными. Богоборцы не понимают, что не жили бы и дня без церковной молитвы, ибо и солнце светит, и земля родит по молитвам святых. По неустанному ходатайству Матери-Церкви милость Божия изливается на весь мир – на верных и неверных. Милость действует очень многообразно – применительно к странам, народам и человекам. Милость уже в том, что каждому из нас даровано дыхание жизни, каждому дарован свой крест. Милость усугубляется, соделывается тем более великою, чем с большим смирением несем мы свой жизненный крест.

<…>

Само по себе пребывание ума в голове да будет для нас сигналом большой опасности. Такой ум, как совершенно беззащитный перед лицом сатаны, побежден уже прежде сражения. И потому не будем доверять мыслям и образам, рождающимся в голове. Не будем доверять молитве, которую творит голова, ибо сие не молитва, а только бессильная личина ее. Молитва, мысль, слово, происходящие не из сердца Креста, принадлежат области, подвластной князю мира сего. Такие молитва, мысль, слово либо поражены бессилием, расслаблением даже в самой интонации своей, либо исполнены силою, но разрушительной. Интонация голоса обнаруживает, откуда исходит слово – из головы или из сердца. Сила и характер словесного воздействия тоже обнаруживают свой источник – дух Мира («Мир Мой даю вам») или дух смуты и льсти. Интеллигенция является самым больным членом общества только потому, что жизнь свою сосредоточивает не в сердце, а в голове. Интеллигенция послушней всех внимает пагубным внушениям великого гипнотизера и ревностно служит силам ада в распространении революционно-демократической заразы. Но самый больной, по причине усиливающегося недомогания, может первым придти в чувство и припасть в покаянии к Врачу душ и телес.

<…>

Молитва о властях, духовной и государственной, имеет особое значение для благостояния всего мира и каждого из нас. Чем более высокою властию облечен человек, тем в сильнейшей молитвенной помощи он нуждается. Молитва поспешествует действиям духовного или светского властителя, освящает их, ограждает от коварства незримого злоначальника, привлекает Божие благословение.

<…>

Ни одна искренняя, чистая молитва не бывает напрасною: Господь слышит и исполняет. Не всегда тотчас, не всегда именно так, как мы того хотели бы. Иногда в ответ на молитвенное прошение Господь медлит годы и десятилетия. Но в сравнение с вечностью эти десятилетия – мгновение ока. А потому не станем впадать в уныние, маловерие, сомнение. Будем непреложно веровать: все, исходящее от руки Господней – во благо. И благословение, и попущение, и суровое наказание Божие – во благо. Медлит десница Господня или спешит нам на помощь – все во благо. Бывает: Господь подает не то, что мы просим. Подает не по нашему несовершенному желанию, а по своей всесовершенной воле: подает лишь наилучшее для спасения. Медлит десница Господня, чтобы избавить нас от наместников сатаны: не будем роптать, будто не услышана наша молитва. Услышана, но исполнится не в час, угодный нашему несовершенству, а в час, определенный благоволением Божиим. В час, наиболее благоприятный для спасения соборной души народа. Не напрасны наши молитвы об избавлении «от лукаваго»: настанет время, и единым мановением Царя царствующих гинет лукавое иго.

Мы подчас изнемогаем при виде повсюду торжествующего зла и приходим к мысли о бесполезности наших молитв. Мысль сия внушается начальником беззакония, который боится молитвы и делает все возможное для ее прекращения. Ибо молитва не только зиждет будущую победу над «тайною беззакония», но уже ныне, в условиях процветания всякого зла и лжи, удерживает наш мир от окончательной пагубы.

<…>

Россия, а в лице ее и весь мир на волоске от гибели: мы держимся лишь нераздельной силой Креста Христова и молитвы. Зло видимое и невидимое стремительно атакует мир. Поэтому – нет, не напрасна молитва: она нужна нам, как дыхание жизни, она нужна, чтобы ложь и беззаконие не перевесили. Усугубляется зло – усугубим и молитву. Даже малейшее молитвенное воздыхание восходит к Престолу Всевышнего и не остается без ответа. Многие дела и мысли, кажущиеся великими в пределах мира сего, преходят, минуют, как минет и мир. А сие молитвенное мгновение является не мгновением, ибо приобщает нас к вечности, к Источнику бессмертному. В очах Божиих сие молитвенное мгновение дороже многолетия великих дел, совершаемых без Бога и без молитвы. В мгновении, прожитом по внушению духа Божия, заключена вечность, а в годах и десятилетиях, прожитых по внушению духа лукавого, заключены пустота и тление.

Нет подлинной молитвы и служения Богу, если мы считаем затратой времени молитву и богослужение. При молитве и богослужении мы не тратим, не иждиваем время, как кажется поверхностному уму. Напротив, взамен времени превратного, тленного обретаем вечное, недвижное, сосредоточенное в сердце Креста, причастное Предвечному Совету Пресвятой –Троицы. При молитве высота времени будущего, глубина времени прошедшего и широта настоящего державно соединяются, сосредотачиваются в предвечном сердце Креста. Молитва отверзает дверь из сего мира в неотмирное Царство Божие, сокровенное внутрь нашего сердца – в сердце Креста.

Иногда молитва становится невозможною: так сильно облегает душу свинцовый, давящий сумрак духа нечистого. Смущение, смятение, уныние, безнадежие облегают душу не случайно, а по Божию смотрению – нашего ради смирения. Господь по временам отъемлет благодать молитвы, дабы нам не превознестись мнением, будто мы великие молитвенники. Когда душа попадает под гнет сумрачных сил ада, и нет Божией помощи, поневоле постигаешь свою немощь. Животворящая благодать Божия может оставить тебя даже в храме, во время богослужения.

<…>

За всех ли без различия врагов мы должны молиться? Ответ на сей вопрос дает Сам Господь. Он молится на Кресте за тех распинателей, которые «не ведятъ бо что творятъ» (Лк. 23,34). За Иуду, как «сына погибели» (Ин. 17, 12) и подобных ему участников богоубийства Господь не молится. Сознательно грешащий, сознательно ненавидящий есть «сынъ погибельный», который неизбежно, по свободному произволению своему, самоуничтожается, идет в свое место – в вечную пагубу. В Молитве молитв, которую Господь произносит перед Распятием. Он молится не о всем мире и сущих в мире: «Азъ о сихъ молю: не о (всемъ) мире молю, но о техъ, ихже далъ еси Мне, яко Твои суть…» (Ин. 17, 9).

Сия Молитва (Ин. 17), произнесенная единожды, простирает свою благодатную Божественную силу на все времена, на всех людей, соделывающихся верными Богу. Сия Молитва не о мире, а о тех, кто через причастие Кресту Христову выше мира. О сынах погибельных, привязанных к миру и князю его, Господь не молится, ибо предведает: в своем слепом, злом и гордом упорстве они предпочтут не Бога Всемогущего и Животворящего, а духа погибели – предвечно обреченного на позор и самоистребление. В устах Господа нет ни одного слова, сказанного туне, а особенно в Молитве молитв. Главную Молитву Господь посвящает не миру, а тому, что выше мира – своим последователям от времен Адама и до Дня Страшного Суда. Сей Молитвою, как Крестом, объемлются не только апостолы, но и всеверные Богу от сотворения и до конца мира. Сей Молитвою Господь молится о Церкви Своей – единой на земле и на Небе, нераздельной в прошлом, настоящем и будущем. Всемогущим Словом сей Молитвы Господь соединяется неслитным Троичным Единством не только с избранными учениками, но и со всеми верными Кресту: «Не о сихъ же молю токмо, но и о верующихъ словесе ихъ ради въ Мя, да вси едино будутъ: якоже Ты, Отче, во Мне, и Азъ въ Тебе, да и тии въ насъ едино будутъ…» (Иоан. 17, 20-21).

Всемогущим Словом сей Молитвы Господь утверждает и неопалимо сохраняет всех верных Кресту не только в привременном мире, который «возненавиде ихъ, яко не суть от мира», но и в славной вечности Царства Божия: «Отче, ихже далъ еси Мне, хощу, да идеже есмь Азъ, и тии будутъ со Мною, да видятъ славу Мою, юже далъ еси Мне, яко возлюбилъ Мя еси прежде сложения мира». (Иоан. 17, 24).

Видеть славу Божию, быть ей причастным мы можем еще здесь, если молитвенно сосредоточиваемся в глубине сердца – в сердце Креста. По отшествии нашей души от мира сего видение славы Божией усугубляется. А в еще большем совершенстве, в еще большей полноте мы приобщимся сей царственной славе в День Страшного Суда. В сей День всеобщего Воскресения душа уже не одна, а вкупе с воскресшим телом станет причастницей предвечной, неотмирной славы Господней. Через причастие Предвечной Троичной славе Господней мы существуем тоже предвечно, а не в границах рождения-смерти. Истина сия соделается особенно очевидною в День Страшного Суда, на котором все верные Кресту Христову неслитно приобщатся всей полноте Царства Божия, сущего «прежде сложения Мира». Каждый воскресный день, а особенно ежегодная Пасха Христова являются для нас образом Дня Страшного Суда. Светлое Христово Воскресение становится залогом всеобщего воскресения мертвых в День Страшного Суда. При неотмирном Свете Христовом, который преизобильно воссияет в сей День, соделаются очевидными для всей вселенной праведность праведных и самоистребительная греховность сынов погибели. В тот страшный День Свет Христов еще более просветит верных Кресту и станет еще более нестерпимым для всех неверных. Сей Свет и будет Судом. При Свете Правды Божией обличатся самые затаенные и забытые согрешения и просияют ярче солнца самые сокровенные совершенства. Своим Преображением на горе Фавор Господь предуказует, предъявляет, предизображает Свет Дня Страшного Суда. Сей нетварный Свет чудесно проявится и в славном прославлении святых, и в сиянии во все небо знамения Креста, и в сиянии ангельских чинов, и в видении «Сына человеческаго грядуща на облацехъ небесныхъ съ силою и славою многою». (Мф. 24, 30). Сей Свет станет немеркнущим Светом нескончаемого восьмого Дня. Именно в сей День во всей полноте совершится молитвенное прошение: «И не введи насъ въ напасть, но избави насъ от лукаваго: яко Твое есть Царствие и Сила и Слава во веки. Аминь». (Мф. 6,13).

На каждой литургии раздается из алтаря возглас: «яко Твое есть Царствие и Сила и Слава во веки. Аминь». Каждая литургия и приобщает нас уже ныне к сему Царствию, и приближает День Страшного Суда - День Царствия Божия, приходящего в силе. Знаменательно, что в конце литургии звучит молитва Господня со словами: «Да приидетъ Царствие Твое…» Да приидет и ныне – в сокровенную глубину нашего сердца, и в День Страшного Суда - воочию всех колен небесных, земных и преисподних.

<…>

Смирение, благодарение, молитва, жертвенная любовь являются нашими благословенными, крестными, непобедимыми оружиями в сей брани. Отнюдь не всегда Господь благословляет браться за видимое оружие. Зато неизменным остается благословение противостоять злоначальнику и побеждать его оружием духовным, оружием Креста и Молитвы. Нет власти и силы, способной лишить нас сего оружия. Только по собственной воле мы можем стать беззащитны.

<…>

В одной из молитв к Господу о спасении России наряду с прошением о помиловании врагов («помяни всех врагов наших») есть и прошение об избавлении от богоборческой власти: «Отечество наше от лютых безбожников и власти их свободи…» В сей молитве мы молимся о тех врагах, «ненавидящих и обидящих нас», которые еще способны обратиться к Правде Божией: «…и не воздаждь им по делам их, но по велицей милости Твоей обрати их: неверных ко правоверию и благочестию, верных же во еже уклонитися от зла и творити благое». В то же время мы молитвенно противостоим лютым безбожникам и их власти.

<…>

ЕЩЁ О РОССИИ

Минуют ли Россию великие скорби и потрясения? Судя по состоянию наших окаменелых сердец – нет, не минуют. Прискорбно говорить подобное, но без смертельных испытаний мы не способны всецело обратиться к Богу. Об этом наш Творец и Господь ведает безмерно превосходнее, нежели мы сами. И поэтому, по своей неизреченной благости и милости, Он готовит нам чашу великих испытаний. У каждого поколения своя чаша: предлежит она и нашему поколению. Россия бы изменила своему духовному и историческому призванию, если б свернула сейчас с Пути Креста. Россия, даже изменяя Кресту в эпоху семидесятилетнего плена, изменить не может: не дано – по молитвам русских святых. Сатанинский плен минувшего времени и сатанинская смута настоящего сугубо свидетельствуют: по милости Божией мы обречены пить спасительную чашу – чашу великих испытаний.

<…>

Тысячу раз возникал вопрос: минует ли нас чаша испытаний? И тысячу раз в душе звучал ответ: нет, не минует. Ибо мы не хотим смиряться и коснеем во глубине грехов. Государственный переворот в день Преображения Господня (1991 год) положил начало великим потрясениям в России, явился знаменем и предсмертной агонии, и будущего преображения нашего Отечества. Исчез красный флаг с пятиконечной звездою. Исчез один из символов начальника ада. Но шествие разрушителя – отныне в других личинах – продолжается, ибо не дух мира, не дух Христов владеет сердцами, а дух смуты и зависти, злобы и раздражения, сладострастия и сребролюбия. В событиях 19-22 августа 1991 года державно-патриотические силы побеждены демократами. Побеждены потому, что главное упование возлагали на отечество земное и пренебрегли небесным. Заботились о целости физического тела России, но забыли о целости духовной – даруемой крестом. Нет правды Царства Божия ни в победителях, ни в побежденных. К иным из победителей, упоенных победою, подходят слова рождественской стихиры: «Аще бо паки возможете, и паки побеждени будете: яко с нами Бог». Ибо, прикрываясь трехцветным российским флагом, они ведут нас в рабство под видом свободы, уготовляют ад под видом цивилизованного рая, искусно угнетают и разрушают православие под видом свободы вероисповеданий. Сегодня разрушитель прикидывается ревнителем православия, а на деле замышляет изнутри разложить Церковь. Демократия –благоприятная социально-политическая среда для воплощения этого замысла. Демократия разрушает божественную иерархию, а высшее искусно ставит в зависимость от низшего. Демократия стара так же, как и отец ее – сатана. Демократическим путем был приговорен к смерти сам Господь. Глас народа требовал у Пилата: - Распни, распни Его. Но подлинно ли народным было это желание? Разве не тот же народ расходился с Голгофы, сожалея о содеянном и бил себя в грудь? Если смотреть в корень вещей, то в демократических волеизъявлениях проявляется незримая воля разрушителя. Демократия – это иерархия наоборот, это одна из благовидных форм сатанинской власти над народом. Князю века сего ничего не стоит внушить народным массам какие угодно идеи и желания. Особенно, если массы удалены от Бога – Подателя Премудрости. Суть и характер нации выражаются не ее подавляющим большинством, а святыми. Святые – духовное сердце нации. В событиях 19-22 августа по сути нет победителей, ибо обе противоборствующие стороны, каждая по-своему, думали лишь о тленном царстве мира сего. Все побеждены тайным и сильным внушением начальника смуты и тления.

Бедные, несчастные триумфаторы 1917 года: именно вас, так победно пришедших к власти, более всех пленил сатана. Вы свободно, легко и кроваво распоряжались судьбою страны и народа. Вы повернули историю. Но вы же – самые страшные жертвы семидесятилетнего плена. Вы сознательно обманывали народ, развращали его безбожием, но сами оказались обмануты несоизмеримо более, ибо в обмен на временную власть продали дьяволу свою вечную душу. Погибельна победа, которая приобретается такою страшною куплей.

<…>

События 19-22 августа являются началом великих потрясений, началом преображения России. И пусть не торжествует предводитель лукавых полчищ при виде великого развала в великом некогда государстве. Развалу и тлению подлежит только тленное, только отлучившееся от Троичной Державы Креста. «Аще не Господь созиждет Град,всуе трудишася зиждущии». Напрасно трудились и те, кто на российских просторах создали град безбожного государства. Неизбежен распад подобного государства. Что удивительного, если на наших глазах рушится построенное разрушителем? Не Россия в предсмертной агонии, а богоборческая империя. Богоборчество саморазрушительно и в видимом, и в невидимом отношениях. Это подтверждает вся история человеческой цивилизации. Учреждает цивилизацию во всех ее формах сам князь мира сего. Учреждает, чтобы отвлечь человека от гражданства в Царстве Божием и внушить ему, как главное, заботу о внешнем благополучии.

<…>

Универсализм – это то свойство нечистого духа, которое особенным образом проявляется в нашем веке. Не удивительно: нас готовят к приятию универсальной религии антихриста. Социализм, тоталитаризм, атеизм, капитализм и множество других всевозможных –измов являются личинами единой нечистой разрушительной силы. Имя им – легион, но все они подчинены одному миродержителю, который гениально направляет и вовремя передислоцирует свои адские полчища. Судя по обстоятельствам, нечистая сила или идет в открытую атаку, или устраивает засаду, или принимает вид друга. В открытой атаке на Церковь ад потерпел сокрушительное поражение. Но брань не оставил, и теперь наносит удары из засады или скрывает свое коварство под дружескою личиной. Выстоять в открытой атаке легче.

<…>

Россия в течение своей тысячелетней истории является большою единою Церковью, имя которой – Святая Русь. Святая Русь в дерзновении молитвы превозмогла княжеские раздоры, татаро-монгольское иго, лихолетье смут, войн, революций. Превозмогает сатанинский плен. Превозможет и царство антихриста, которое по духу злобы и лжи окажется сильнее всех прочих царств. Как прах рассыпалась мощь татаро-монгольского гнета и семидесятилетнего плена. Миновали как день вчерашний угрозы иноплеменных полчищ. Где бравурная слава революций? Куда гинула нечестивая сила разрушителей храмов? Еще сокрушительней и позорней будет падение антихриста. В виду всей вселенной бесславно провалится в вечную пагубу повсеместно величавшийся своим злым могуществом.

<…>

Святая Русь – это присутствие Вечного и Беспредельного в пределах России. Великая тайна сия совершается Крестом и молитвою в сердцах святых. Да, во Христе Иисусе нет ни эллина, ни иудея, но в то же время Христос познается в Элладе и в Иудее, в Византии и России. Познается каждым народом и каждой душой. Православная вера и соединяет народы в мистическом теле Христовом, и образует в каждом из них неповторимый лик. Причастные Троичной Державе Креста соединяются неслитно, нераздельно, единосущно. Именно в единстве с Крестом каждый народ, каждый человек обретают и подлинную неповторимость, и общее Отечество во главе с Царем не от мира сего.

Как в теле человеческом ни один орган не противополагает себя другим, так и в теле церковном слава Святой Руси является общею славой. Святая Русь как крест: и сосредоточена смиренно-молитвенно в собственном сердце, и простирается во все концы времени и пространства, обращена к человечеству. Так и икона: в себе собрана и открыта для человека. Так и монастырь: отделен от мира, сосредоточен в Боге, чтобы просвещать и побеждать мир Премирным Светом Пресвятой Троицы. В русских святых воплощается и живет Святая Русь. Пусть даже Россия будет разнесена в щепки – Святая Русь не погибнет, ибо живет в вечности. Можно сокрушить физическое тело России, но душа ее – Святая Русь – непобедима, ибо причастна Предвечному Царству Отца и Сына и Святаго Духа. Мир прейдет, и небо как свиток свиется, а Святая Русь пребудет.

Предвечная Красота Пресвятой Троицы, сокровенно присущая Святой Руси, является в святых, является в иконах, храмах и монастырях. Множество соборов в стране, в том числе и самый главный, посвящены Успению Пресвятой Богородицы. Это свидетельствует, что Россия – держава последнего времени. В облике и жизни храмов, монастырей нет ни одной случайности. Каждый монастырь соответствует характеру своего основателя. Троице-Сергиева Лавра и Кирилло-Белозерский монастырь несут на себе святую печать преподобных Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского. Молитвенным дыханием святых возникали и созидались обители по образу, им неповторимо предначертанному, в местах, им единственно от Бога предназначенных.

<…>

Сила демократии держится силою злых чар – злым внушением, диавольским наваждением. Воздействию князя мира сего в той или иной степени подвержена любая власть. Лишь святой царь на троне может править поистине независимо и самодержавно, ибо является, как и любой святой, земным образом Небесного Самодержца. Можно держать себя независимо от людей, но быть в несравнимо худшей зависимости от диавола. Свобода в действиях – отнюдь не признак свободы, а сила власти – отнюдь не сила, если властитель находится в незримом подчинении у князя мира сего. Ибо тленны и призрачны, при всем видимом могуществе, и такая свобода, и такая сила. Свобода во грехе и сила в делах беззакония минуют как день вчерашний, сокрушаются в прах перед непобедимой Державой Креста.

Борьба за демократию и независимость оказывается по сути одной из форм установления бесократии. Князь мира сего тонко и вовремя меняет методы управления странами и народами. Сатана, как гениальный обольститель и гипнотизер, находит ключ и к сердцам диктаторов, и к сердцам демократов. Беспримерная власть, которою обладал Сталин, обеспечивалась не столько личностью самого тирана, сколько могуществом сатаны. Власть имеющие подвергаются сугубому воздействию лукавого духа. Иначе и быть не может: всех, наделенных от Бога малою или великою властью, князь мира сего спешит чрез гордость подчинить своей черной силе. Совершенно очевидно, откуда черпают невероятную энергию и вдохновение злые вожди народов. Человек сам по себе, без поддержки Бога или сатаны, очень немощен. Апостол Петр, отрекшийся от Христа – вечный тому пример. Каждый из нас свободен, с каким духом сочетаться – духом Божиим или духом лукавым.

<…>

Шесть лет перестройки увенчали семидесятилетний плен. С отставкою Горбачева перестройка закончилась, но шествие разрушителя продолжается. Сатана безжалостно расстается с теми слугами и личинами зла, которые уже не способны обольщать народы. Ушла опорочившаяся компартия, ушел атеизм, но отец лжи остается и ныне свидетельствует о себе многопартийностью и легионами бесов, которые при нашем попустительстве нагло и почти в открытую разрушают Россию. Но Господь по молитвам Богородицы и святых пощадит Россию и воздвигнет ее из ада. Для воскресения из мертвых силы одного нашего покаяния недостаточно: настолько мы обескровлены и духовно расслаблены многолетним наитием бесовских полчищ. Пагуба расслабления, уныния ощутима и в миру, и в монастыре. Чтобы исцелить расслабленного, нужна всемогущая Десница.

Сейчас, в разгар Смуты, при торжестве сатанизма, в сокровении иных сердец сосредоточивается непобедимое Царство Божие, перед лицом которого и расточатся нечистые полчища. Так уже было во время преподобных Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского. Преподобный – значит весьма подобный Богу Триипостасному в неслитном единстве ума, сердца и воли. Такое царственное триединство рождается от сочетания ума с сердцем при содействии воли. Воля молитвенно собирает, сосредоточивает ум в сердце: только так начертывается Крест в душе, и человек становится богоподобным.

<…>

Подобно и внешняя историческая жизнь Руси после Крещения при князе Владимире идет обычным ходом, как жизнь любого другого народа и государства. Идет в пределах сего тленного царства, которое является вместилищем этого жизнодательного Божественного Безмолвия и покоя.

<…>

Человеческая история подтверждает, сколь непрочны оказывались те или иные цивилизации, культуры, пирамиды власти, учения, идеологии, порядок вещей. Истина едина и неизменна, а ложь непрестанно меняет личины. Отец лжи знает постоянство только в одном – в разрушении. Сатана и его служители с злобною радостью попирают сегодня то, что еще вчера насаждали. Личины не просто меняются, но одна восстает на другую: так новая ложь хочет выглядеть убедительней старой. С какою тщательностью и искусством строилась коммунистическая богоборческая пирамида в России – не менее гениально она разрушена. Но призрак коммунизма исчезает по мановению сатаны только для того, чтобы уступить место новым призракам и личинам – более обольстительным. Компартия бесславно уходит с русской исторической арены. Свое отслужила: подготовила выход на сцену новых лицедеев, которые с улюлюканьем провожают предшественницу. Князь мира сего беспощаден даже к собственным порождениям: так ненасытна и беспредельна его злоба. Ныне нас обольщает уже не одна личина, а множество – астрология, демократия, разнообразие партий, движений, учений, обилие информации – все призвано отвлекать от спасения в недрах «единой святой соборной и апостольской Церкви». Более того: начальник злобы сеет расколы, ереси и нестроения в самой Церкви. Давление на Церковь извне искусно заменяется – давлением изнутри. Вместо безуспешной осады – хитрейший ход троянским конем. Ныне от сего демонического троянского коня исходит смертельная опасность для Церкви, для России, для каждого из нас.

<…>

Россия в лице большинства из нас сама подклонила главу под иго сатанинского плена и христианскому царю предпочла правителей-самозванцев, служителей ада. Под режиссуру князя мира сего эти правители пытались устроить в России противоположный Богу миропорядок. Менялись архитекторы и варианты строительных решений, а не богоборческая суть злоискусного замысла.

<…>

Главное сражение, еще до Куликовской битвы, совершилось в сердце преподобного Сергия: «оружием мира» святой сокрушил сатану. Но нужна была и Куликова победа – над врагом очевидным.

<…>

Мы не можем осуждать митрополита Сергия и других высших иерархов Русской Православной Церкви за уступки властям богоборческого государства. Непомерно тяжкою была дань кесарям, но в условиях сатанинского плена и столь огромного государства нельзя было всем уйти в катакомбы или уехать за рубеж. Кому-то следовало в открытую воздавать Божие Богови. Таким образом большее число людей могло причащаться. Обвинители ведут счет уступкам, но не замечают очень простую и важную вещь: обвиняемые, несмотря ни на что, сумели сохранить неприкосновенным главное – догматы и таинства православные. Сохранить не в катакомбах, не за рубежом, а в пасти у зверя.

Православная Россия после 1917 года под ударами разрушителя разделяется на три ветви: одни из нас уходят в катакомбы, другие уезжают за рубеж, третьи остаются на поверхности безбрежного, мутного моря лжи и безбожия. В таких беспримерных условиях Русская Православная Церковь остается, как никогда, верною своему материнскому призванию, не покидает ни катакомбы, ни русское зарубежье, ни тех, кто служит Богу на виду у лукавых и самозванных кесарей. Кто возьмется определить, чей путь более скорбный, чье бремя тяжелее?

<…>

Мир – природа смирения, смута – природа гордости. Смута многообразна: в том или ином виде, в той или иной степени присуща любому греху уже в самой начальной мысленной стадии. Разве не в состоянии смуты находится тот ум, который колеблется и мятется чревообъястными, сребролюбными, блудными, гневными, унылыми, печальными, тщеславными и гордыми мыслями? Чем сильнее греховные страсти, тем сильнее и смута. Исторические смуты, которые колеблют народы и государства, являются всегда внешним выражением смуты в умах и сердцах. Ум, который со смирением не сошел в сердце, а гордо восседает в голове, неизбежно заражается смятенным, разрушительным, греховным состоянием ума демонического. Чего-либо воображение или томление, парение, кружение, скитание помыслов, даже благих по виду, нарушает душевный мир, сообщает тонкую смуту, приготовляет ум к принятию греховных образов. Само по себе пребывание ума в голове да будет для нас сигналом большой опасности. Такой ум, как совершенно беззащитный перед лицом сатаны, побежден уже прежде сражения. И потому не будем доверять мыслям и образам, рождающимся в голове. Не будем доверять молитве, которую творит голова, ибо сие не молитва, а только бессильная личина ее.

<…>

Сатана редко обнаруживает все свое безобразие и предпочитает всевать в души пагубу и беззаконие под прикрытием всевозможных оправданий и обоснований. К услугам разрушителя в нужный исторический момент из недр сатанинской культуры, науки, религии извлекаются символические слова – заклинания, которые оказывают магическое воздействие на помраченный разум толпы. «Свобода, равенство, братство», «революционно-демократическое движение», «благо народа», «все во имя человека, для блага человека», «народное достояние», «коллективизация», «перестройка», «гласность», «демократизация». Сатанических словосочетаний и терминов, искусно применявшихся в разные исторические периоды, можно на целый словарь набрать. На смену устаревшим словам-символам, от которых мы уже отреклись, диавол, как великолепный отец лжи, поспешно выдает новые. Сила лжи в том, что она искусно паразитирует на истине и кажется правдоподобной. Сатанические слова – паразиты извлечены из обычного человеческого языка, подчас из языка божественных писаний, поэтому вызывают к себе доверие. Но за безобидной личиною слов-паразитов таится пагуба и разрушение. Семидесятилетний плен является и великою жертвой искупительной за грех богоотступничества. Для святых тяготы плена –жертва, а для предавшихся сатане – наказание. Святые идут на вольную муку подобно Христу: не за свои грехи, а за грехи народа. Богоотступники идут на муку невольную, и сие наказание, сия милость Божия путеводит –многие падшие души ко спасению.

<…>

Свастика, как один из языческих, сатанических символов, является сломанным крестом. Свастика графически обнаруживает тайну погибели, тайну разрушения. Крест – образ Божий, свастика – образ сатанин. Чрез Крест выражается безмерная любовь и милость Божия ко всему видимому и невидимому созданию: Крест и сосредоточен в себе, и жертвенно открыт для небесных, земных и преисподних. Свастика исключительно центростремительна: она только поглощает, поедает в своем вечном и ненасытимо самолюбивом движении. Свастика изображает черную дыру, бездну. Сия бездна в 1941 году в лице гитлеровских полчищ хотела поглотить Россию, но Крест сокрушил свастику. Благим предзнаменованием победы над адом явился сам день начала Великой Отечественной войны – День всех святых, в земле Российской просиявших, День Преподобного Кирилла Белозерского. Начальный день войны был знаменателен для всей России, а в особенности – для земли вологодской, которую хранят молитвы многих святых – ведомых и неведомых. Сия земля, молитвенно освященная и защищенная, оказалась недосягаемой для врага. Неприятельская авиация, например, не могла бомбить Вологду из-за покрова мглы, защищавшей город. В первый же день вражия наития русские святые встали за землю православную. В сей брани с нечистою силою сугубо воительствовал Преподобный Кирилл Белоезерский: свастика так и не вошла в пределы Северной Фиваиды. Отнюдь не случайно совпадение первого дня войны с Днем Преподобного Кирилла: так сам святой открыто и решительно заявил о своем выходе на брань с духами злобы, сокрытыми за военною мощью гитлеровской армии. Преподобный Кирилл вкупе с Преподобным Сергием получил от Бога особую власть на духов нечистых. Святой Молитвою и Крестом соделал былое бесовское обиталище сердцем Северной Фиваиды, неприступным оплотом православия, непоколебимым столпом Церкви. Исторический и духовный путь Кирилло-Белоезерского монастыря неотделим от великого крестного пути России. В то же время есть особенность в жизни сей величайшей обители и земель, ей сопредельных. Именно здесь, на Русском Севере, исторические потрясения приносили меньше разрушений, чем в каком-либо ином месте России. Когда южная и средняя Русь задыхалась под гнетом татаро-монголов, здесь, в посте и молитвах, рождалась, попирая державу смерти, Держава Жизни – Держава Креста. Когда в смутное время Москва была под самозванцем, северная Русь, изрядно пострадавшая от католического нашествия, все же не сдалась: в лице Кирилло-Белоезерского монастыря она оказалась несокрушима. Смуты, революции, войны последующего времени зарождались тоже не здесь, а в других землях. Сила их смертоносного сатанического дыхания заметно ослабевала в пределах Северной Фиваиды. Зловонию ада здесь противостояло благоухание молитвы многих молитвенников во главе с Преподобным Кириллом Белозерским.

<…>

По свидетельству афонских старцев, сейчас Россией управляет преподобный Сергий. Когда России особенно тяжело, на помощь приходит Сергий. Сей здатель и хранитель Святой Руси является как солнце в черную годину иноплеменного ига, и оно расточается. В период плена, смуты и разрушения возрастает Сергий в святости и преподобии. Поэтому, как опытом искусившийся, он имеет сугубую власть на духов смуты, плена и разрушения. Не случайность, а глубоко промыслительная закономерность есть в том, что 1992 год, как время сугубых испытаний, стал годом преподобного Сергия. Чем тяжелее России, тем ближе к нам Сергий. Когда мы забываем Бога и святых Его, то Он Сам чрез скорби приближается к нам. Отвергая благое иго Креста Христова, мы неизбежно восприемлем неизмеримо тягчайшее, пагубное иго сатаны. Не следуя на Крест со Христом волею, путем духовно-сердечного подвига, Россия все равно оказывается на Кресте, но уже неволею великих испытаний. Русская история множество раз являла и вновь являет великое промышление и великую милость Божию к России: сей державе от века определено шествовать путем Креста. Премирный Сердцевед знает, кому посылать сугубые скорби. Премирный Сердцевед знает, чья душа, подобно душе благоразумного разбойника, примет крестное иго и – покается. Россия в лице всех своих поколений ни разу не отвергала чашу испытаний, мужественно и великодушно претерпевала от сатаны любой вид смуты, плена и разрушения. От века к веку, от поколения к поколению начальник «тайны беззакония» усовершается в злохудожестве, пока не увенчает свои неусыпные пагубные труды царством антихриста. Чем ближе к концу мира, тем более изощренно смущает, прельщает, пленяет, разрушает наши тела и души начальник погибели. Тем мужественнее, искуснее должна быть в духовной брани Святая Церковь. Жизнь Церкви Христовой в условиях сего мира сообразна трем отрокам в пещи вавилонской. Из века в век мысленный Навуходоносор ввергает Церковь в раскаленную пещь искушений за верность Христу. Но неизменно начальник мучения оказывается посрамленным, а Святая Церковь пребывает верной Кресту Христову. Сила Церкви не в множестве исповедающих ее святые догматы. Вспомним: в вавилонском плену весь народ иудейский по требованию царя Навуходоносора поклонился ложным богам, и только три отрока остались верны Господу, и эти три святых отрока нераздельною силою Креста и Молитвы соделались сильнее и царя со множеством войска, и целого богоотступного народа. Церковь и Россия сильны святыми. Сие «малое стадо» чрез восприятие в свое сердце Креста Христова обрело Силу Воскресения, получило власть от Бога над разрушителем и его демонскими полчищами. Сила и власть святых простирается не над городами и странами, не над пределами мира сего, править в котором в мере определенной Богом, до времени попущено сатане. Святые царствуют в своих сердцах – в Царстве не от мира сего. Область человеческого сердца, если оно соделалось средоточием и сердцем Креста, неизмеримо больше всех областей мира земного и преисподнего. Ибо такое сердце вмещает невместимое Божество. В таком сердце утверждается Троичное Царство Отца и Сына и Святаго Духа. Что может быть сильнее и величественнее сего Царства?

<…>

В Крещении Русь получает бесценный залог божественного семени, которое обязуется взрастить содействием Христовых таинств. В Успении Руси сей залог раскрывается во всем величии Премирной Державы – Державы Пресвятой Троицы, Богородицы и Креста. К величию Успения Русь движется подвигом своих святых, подвигом преподобия. Разнообразно процвела русская святость: равноапостольные, благоверные князья, святители, мученики, страстотерпцы, юродивые, праведные… Но средоточием святости Святой Руси является монашеский подвиг преподобия. У истоков Святой Руси стоят преподобные отцы Киево-Печерские. В пору возмужания и зрелости Святую Русь созидают преподобные Сергий Радонежский, Кирилл Белозерский и Серафим Саровский. Не оскудеет нива преподобных и перед кончиною мира. Источником святости в миру являются монастыри. Ослабевала молитвенная сила монастырей – усиливалось тлетворное дыхание ада в миру. Иноческим подвигом преподобия стоит Святая Русь. Не случайно же в Кирилло-Белозерском монастыре, знаменующем Святую Русь, четыре из одиннадцати храмов посвящены преподобным Иоанну Лествичнику, Евфимию Великому, Сергию Радонежскому и Кириллу Белозерскому.

<…>

С особым терпением, подобно Иову Многострадальному, несет Северная Русь бремя плена, бремя смут, революций и перестроек. Как от руки Божией принимает Северная Русь все язвы и поражения, какими поражает ее сатана. Не митингами и вооруженной борьбой, а с жертвенным терпением встречает народ сей земли нашествия бесовских полчищ. В условиях сатанинского плена только так и можно было ослабить силу разрушителя и привлечь помощь и заступление хранителей небесных. Жертвенное терпение приобщает нас Кресту Христову. Отвергнуть горькую чашу плена и смуты Россия не может: для грешников в этом спасительное милостивое наказание, а для святых – крестная жертва. Если грешники пьют чашу с жертвенным терпением, подобно благоразумному разбойнику, то они вслед за святыми наследуют Царство Небесное. Русь свята и велика не только святостью святых, но и благоразумием кающихся разбойников. Святое воинство новых мучеников российских восполнялось и святыми по образу жизни, и грешными, но освятившимися перед исходом чашею жертвенного терпения. Россия в 1914 и 17-м годах не изменила своему христианскому назначению и не сказала: “Да минет меня чаша сия”. Нет слепой случайности и жестокой бессмысленности ни в едином из испытаний, которые были, есть и грядут на Россию. Начальник ада никогда не простит нашему Отечеству отречение от сатаны и сочетание со Христом в 988 году.

<…>

Русь всегда славилась непобедимым ратным духом и в сокровенных войнах, и в очевидных. Знаменем сей двоякой несокрушимости является Кирилло-Белозерский монастырь. Неприятельская нога ни разу не ступила на святую землю обители, а мощи Преподобного Кирилла, как главная святыня монастыря, пребыли неприкосновенно под спудом даже при наместниках сатаны. Кирилло-Белозерский монастырь соединил в себе искусство и духовной, и военной брани. Выдержал и плен сатаны нашего времени, и католическое нашествие на православную Русь в начале XVII века. В период Смуты Москва была под самозванцами, а державный Дом Пресвятой Богородицы и чудотворца Кирилла не склонился перед польско-литовской угрозой и ознаменовал собою непобедимость России тайным отцом смуты и всякого беззакония.

<…>

Все крупные русские монастыри имеют мощные крепостные стены, ибо Святая Церковь нуждается не только в молитвенной ограде. Разрушительная злоба сатаны по природе своей духовна, и поэтому побеждается только духовным оружием – Крестом и Молитвой. Мир духовный, как более тонкий и начальственный, может подчинять себе мир физический. Поэтому неудивительно именование сатаны князем мира сего. Однако власть князя не безраздельна, а лишь в пределах, допускаемых Творцом всего видимого и невидимого. Власть сия обманом восхищена еще у первого человека как царя природы. Крестом Христовым сие царское достоинство возвращено всем, кто отрекся от сатаны, отрекся от «церкви лукавнующих» и вошел в Церковь Божию, стал воином Христовым. С Крещением Руси князь мира сего потерпел огромное поражение: целый народ вступил в войско Христово. Отныне и до скончания века сатана ведет и будет вести непрестанную лютую брань против державы, которая является последним и главным препятствием для торжества тайны беззакония во всем мире. Не случайно мы видим русских Царей в военной форме. Чрез помазывание на царство освященным миром самодержавному монарху сообщалась особая благодать от Бога быть хранителем и защитником Православной Церкви от врагов видимых. Ибо бесплотный сатана чрез тончайшее внушение сочетает свой нечистый дух с духом человеческим, и так усугубляет свою разрушительную силу: приобретает союзника во плоти. Тайным вдохновителем и искусным главнокомандующим всех неприятельских полчищ, которые когда-либо шли на Россию, является сатана. За фасадом политических, военных, географических, экономических, исторических причин и последствий вражеских нашествий всегда скрывается мстительно-злобная личина князя тьмы. Со дня Крещения Руси и до скончания века нам предлежит смертельная брань, которую воздвигает на нас начальник ада и видимо – чрез подчиненных себе человеков, и невидимо – тонко влагая в сердце греховные образы и желания. Отнюдь не случайно Крещение Руси совершилось в день Происхождения (изнесения) честных древ Животворящего Креста Господня и в начале Успенского поста. Такое соединение является предначертательным изображением русского пути, нераздельного с Крестом Христовым и с Пресвятой Богородицей. В славе Крещения Руси уже присутствует слава Успения Руси.

<…>

В библейском повествовании об изгнании Адама из рая речь идет о рае видимом и невидимом. Изгнание из рая видимого является неизбежным следствием утраты рая невидимого, заключенного в сердце. Мы вновь обретаем рай только подвигом святости и преподобия при содействии святых церковных таинств. Преподобный Сергий изображен на шитой пелене 1424 года как причастник Царства Божия, как житель рая сердечного, посреди которого насаждено Древо Жизни – Древо Креста. Сердце сего святого неприступно для сатаны: перед нами победитель «церкви лукавнующих».

<…>

Господь позволяет сатане мучить праведного Иова, ибо знает: душа сего страдальца мужественно претерпит все находящее и не изменит вере. Так и Россию Господь позволяет сатане мучить сугубым мучением, ибо знает: в лице святых своих Россия не дрогнет, не убежит от Креста – наследует Воскресение. Знаменательное совпадение: последний русский Царь – мученик Николай II рождается в день праведного Иова Многострадального. Сим предначертывается не только личная судьба государя, но и судьба вверенной ему Богом державы. Святой царь – мученик не уклоняется от страшных диавольских наваждений, а мужественно и жертвенно выходит на брань с ними. В наглом шествии разрушителя государь постигает не только попустительное наказание России за грехи, но и сокровенный зов Божий – идти на вольную жертву, идти на Крест со Христом. В святом лике Николая II мы видим прирожденную печать кротости, жертвенности и мученичества. Всем своим внешним и внутренним обликом последний русский самодержец свидетельствует о готовности быть закланным за Россию и вместе с Россией. Святой царь и Святая Русь нераздельны силою и славою, скорбию и победою КрестаХристова. От престола император отрекается вовсе не по малодушию, а из чувства величайшей самодержавной ответственности перед Богом за каждый свой шаг. От престола император отрекается отнюдь не в пользу последовавших за ним самозванцев. Скипетр и державу российского царства он молитвенно передает Пресвятой Богородице. Не случайно в день отречения от престола (2/15 марта 1917 года) происходит чудесное явление иконы Богородицы, именуемой «Державная». Иначе не могло быть: к этому императора обязывало положение хранителя великой православной державы. Быть Удерживающим в стране, которая святостию своих святых удерживает мир от окончательной погибели – значит ежедневно быть причастным Кресту Христову. Николай II, как никто из русских царей, во всей полноте сознает свое служение как служение Удерживающего. Крестный подвиг святого Царя-мученика Николая II увенчивает эпоху торжества православия в России и открывает эпоху гонений – открытых и тайных. Русская Церковь, доселе охраняемая правителями – удерживающими, подвергается, подобно Иову Многострадальному, невиданным скорбям. Исторический и духовный путь Русской Православной Церкви восполняется, увенчивается беспримерным мученичеством. Святая Церковь, как сердце России, первый и главный удар сатаны принимает на себя. Святая Церковь продолжает свидетельствовать о Христе «даже до смерти» (Откр.12, 11) в лице миллионов новомучеников российских – ведомых и неведомых. Не стечение исторических обстоятельств, не расклад политических сил, не грехи народа, даже не злобные планы всемирной тайной «церкви лукавнующих» приводят Россию к сей Великой Жертве. Независимо от всех этих и других причин Святая Русь должна была подтвердить свою святость и величие Великою Жертвою. Путь Святой Руси, как Путь Креста, всегда был жертвенным, мученическим. Об этом Святая Русь свидетельствовала и святыми таинствами, и молитвенно-литургически, и терпеливым, великодушным преодолением всех находящих зол – видимых и невидимых. Понадобились века христианского воспитания, воспитания святыми таинствами, молитвенным подвигом и скорбями, чтобы в XX столетии Святая Русь могла выйти на генеральное сражение с сатаною. Именно святому Царю подобало взойти на престол перед этим сражением. Не случайно и то, что в самом начале великих испытаний в Святой Церкви возрождается патриаршество. Так сам Господь милостиво и премудро промышляет о православной державе. Бог, как знающий времена и сроки, не в начале, не в средине, а уже в конце тысячелетнего Крестного Пути уготовляет нам великую брань с «церковью лукавнующих». Следовало пережить междоусобье, долгое иноплеменное иго, Смуту, болезнетворный реформаторский дух XVIII века, нашествие Наполеона и многое другое, прежде чем лицом к лицу встретиться с главными силами ада и сокрушить их Великою Жертвою в лице Новомучеников и исповедников Российских во главе со св.Государем и св.Патриархом. Как для видимой брани идет призыв сильнейших и лучших, так и на поле брани невидимой Бог призывает самых верных чад своих, венчая их мученическими венцами. Не все святые идут на заклание физическое, но все приносят себя в жертву духовную. Ибо жизнь по правде Божией в условиях сатанинского плена и смуты является ежедневным мученичеством. На многие десятилетия в России для всего святого устанавливается Великая Пятница.

<…>

Отречение императора Николая II от престола открыло врата перед силами ада, и они беспрепятственно захватили русскую землю. Снизу вверх, по всей властной вертикали, утвердились наместники сатаны. Отречение вызвано не порывом малодушия и является не слабовольной уступкою человеческим понуждениям. В своем отречении царь-мученик совершает первый мужественный шаг в шествии на Голгофу, чтобы принести себя в вольную жертву за грехи России. В отречении от престола царь-мученик дает место не своей воле, а Промыслу Божию, которому угодно было испытать Россию огнем пещи вавилонской. Власть, полученную от Бога, святой царь передает не наместникам сатаны, а прямо на Небо. О восприятии сей власти именно в день отречения свидетельствует сама Пресвятая Богородица в чудесном явлении иконы, именуемой «Державная». Богородица услышала горячую молитву последнего русского самодержца и приняла от него в наследие престол, скипетр и державу российские. Ибо царский престол в России был знаменем не только земного, но и небесного Царства. Кому, как не Царице земной и небесной, подобало молитвенно вверить сей престол на период господства наместников сатаны? Для православной державы наступало время небывалых испытаний. Даже святому государю становилось не под силу противостоять все умножающимся полчищам «церкви лукавнующих»: подобало самой Царице Неба и земли восприять скипетр, венец, державу и престол русского царства. Власть самодержавная была уже недостаточна для сохранения Русской Православной Церкви, для искоренения многочисленных плевел, насеянных врагом в ограде российского государства. Уже многие сердца попали в сеть разрушителя, и это приближало час отречения государя, приближало час восшествия его на Голгофу. Как Удерживающий, как Помазанник Божий, Николай II сделал все возможное для спасения России и всего православного мира. Оставалось последнее и самое великое: в лице Богородицы молитвенно передать престол Небесному Самодержцу и принести себя в жертву за грехи всей династии и народа. Святой Царь-мученик на российском престоле явился знаком великой милости Божией и к роду Романовых, и к России. Молитвенный, крестный подвиг Николая II увенчивает истекший период торжества православия, начатый святым равноапостольным князем Владимиром, и полагает святое, жертвенное основание новому периоду возрастания Святой Руси в условиях пещи вавилонской. Святой Царь-мученик стоит на грани между торжеством православия и торжеством разрушителя. Днем разделительным между этими двумя периодами русской православной истории является 2(15) марта 1917 года. В сей день император отрекается от престола, и предводитель бесовских полчищ торжествует: нет более Удерживающего, и можно беспрепятственно разрушать, пленять и попирать православную державу. Но торжествует напрасно: в сей день является икона Богородицы «Державная»: не сатана, а Пресвятая Дева становится незримою наследницей российского престола. Нет Удерживающего в лице государя, но есть Удерживающий в лице Богородицы. Россия не оставлена Богом, свидетельством чему является восстановление патриаршества в годину бесовского торжества. Отречение от престола было жертвенным и молитвенным: так святой царь-мученик уже в самом начале сатанинского плена полагал духовный залог победы над адом. Уже с момента отречения торжество разрушителя соделывалось призрачным, ибо Николай II отрекался от престола не в пользу грядущих самозванцев и наместников сатаны. Свою власть, как Помазанник Божий, царь молитвенно возвращает Небесному Самодержцу. Явлением иконы Богородицы, именуемой «Державная», дано свидетельство: Помазавший на царство приял от своего помазанника скипетр, венец, державу и престол. Приял, как жертву благоугодную, и самого помазанника, ибо час отречения был для царя-мученика началом единой Голгофы – и личной, и российской. Ибо православный государь чрез Святую Церковь, чрез Тело Христово духовно неразделен с православным народом и в пору благоденствия, и в годину злобного сатанинского торжества. Святая жертвенность царского отречения сокровенно воздействует на весь православный народ. День отречения, как день всецелого, жертвенного послушания воле Божией, стал залогом и началом страстной седмицы для миллионов новомучеников и исповедников Российских. Не февральская и октябрьская революции, а именно день отречения императора от престола знаменует начало долговременного сатанинского плена и смуты. Отречение Божиего Помазанника от престола было не столько политическим, юридическим или государственным событием, сколько событием не от мира сего – величайшим по значению и последствиям. Святой царь, уподобляясь Господу господствующих, в сей день отречения идет невидимо на вольную духовную жертву за грехи народа.

Сие сокровенное мученичество Николай II подтвердит и очевидно, будучи злодейски заклан в подвале Ипатьевского дома. Очевидно отречение Николая II от престола означает торжество разрушителя – отца лжи: отныне демонические полчища в союзе с человеческими беспрепятственно попирают, убивают Святую Русь. Лукавый дух в сочетании с лукавством и злобой сердец несет сугубую опасность и разрушение. Но как видимая победа диавола над Христом в страстную седмицу является его невидимым поражением, так и торжество ада над Царем и Россией силою Креста обречено быть Торжеством Православия.

<…>

Следующим свидетельством является восстановление патриаршества и крестный подвиг многих и многих новомучеников и исповедников Российских. Благодаря жертвенному и молитвенному подвигу сих святых за видимым крушением, попранием и смертию Святой Руси совершается невидимое – как во Гробе Великой Субботы – созревание Пасхального Торжества. Освящающая Сила сего подвига сосредоточена, но не замкнута в личностях святых, не ограничена местом и временем. Нераздельная с Крестом Христовым, сия Сила утверждает Церковь на земле и на небе, сокрушает ад, сообщает освящение и нам, грешным, в меру нашего желания жить по правде Божией. 25 января (7 фев.) 1993 года мы впервые празднуем Собор новомучеников и исповедников Российских. Сие празднование изволением Святаго Духа установлено еще на Поместном Соборе 1917-18 гг. Однако, ввиду открытых гонений праздник не праздновался. Святые новомученики и исповедники Российские ждали соборного молитвенного признания и прославления именно у себя на Родине, на месте крестного освящения душ и телес своих. (Прославление одной Зарубежной Церковью было недостаточным). Ждали не ради себя: прославленные Богом не могут нуждаться в прославлении человеческом. Ждали нашего ради спасения, ибо молитвенное почитание и прославление святых удаляет нас от греха, приближает к правде Царства Божия.

<…>

Быть царем и священником – сие нераздельно: не случайно же Христос по своему человечеству происходил и от царского, и от священнического рода. Не случайно и Николай II, как святейший царь из рода Романовых, желал стать Патриархом. Путь Креста всегда царский и священнический: первым по сему Пути прошел Царь царей и Первосвященник Небесный, Сам Себя принесший в искупительную Жертву за род человеческий. Царское и священническое служение по духу своему всегда жертвенное. В противном случае перед нами не царь и священник, а только личина. Велико достоинство царского и священнического служения – велика и тяжесть ответственности перед Богом, тяжесть Жертвы и Креста. Жертвенность положения царя и священника уже в том, что на них первых обращается искусный и коварный удар начальника злобы духовной. Подобает великодушно, мужественно выдержать, не сломиться перед непрестанным натиском «церкви лукавнующих». Выдерживают не все, а мы безжалостно спешим с укором и обвинением и так нарушаем повеление Божие: «Не прикасайтеся помазанным Моим…» (Пс.104, 14).

<…>

Не книжное, а личное и живое свидетельство о Кресте Христовом устрашает полчища сопротивных, поэтому каждое время нуждается в святых. Особенно время сугубых испытаний. История России подтверждает это. Чем большая опасность угрожала святой Руси от «церкви лукавнующих», тем более великих святых воздвигал Господь нам на помощь. В период монгольского плена мы стоим молитвами преподобных Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского. В XIX веке, когда на Святую Церковь ползут предтечи антихриста в лице Наполеона и обезбоженных учений, нас ограждает молитва преподобного Серафима Саровского. Наконец, в XX столетии все силы ада злобно бросаются нанести последний удар по Святой Руси, но Господь посылает нам, недостойным, сугубую защиту вначале в лице праведного Иоанна Кронштадтского, а затем в лице бесчисленного Собора новомучеников и исповедников Российских во главе с царем Николаем Вторым и патриархом Тихоном. Возглавить сию великую жертву во время великих испытаний должны были именно Царь и Патриарх. Иначе не было бы святой полноты в беспримерном мученическом подвиге Святой Церкви. Христос, как Царь царей, своим вечным примером убеждает: на Жертву Крестную идет святейшее и главнейшее. Всю жизнь царь Николай Второй посвящал себя Кресту Христову. Средоточием сего посвящения соделалось отречение от престола. День отречения знаменовал конец самодержавия в России лишь очевидно. Самодержавие сокровенное, самодержавие Креста Христова не прекращалось и не прекратится в –нашем Отечестве до скончания века. Своим жертвенным отречением («да будет воля Твоя») Николай Второй свидетельствует о своей неизменной верности самодержавию Креста Христова. В лице царя-мученика свидетельствует об этом и Россия. Божественным подтверждением сему было явление богородичной иконы «Державная». Чудо с иконою «Державная» становится небесною печатью, которая устраняет всякие сомнения насчет верности России своему Крестному призванию. По видимости происходит отречение от престола и гибель самодержавия, а невидимо свидетельствуется верность престолу и утверждается самодержавие. Подобным образом смертию и положением Христа во гроб созидалась Победа над смертью. В день отречения Россия в лице Николая Второго не утрачивает царский престол, а обретает его как жизнодательный Гроб Великой Преблагословенной Субботы. Гроб, сокровенно являющийся Престолом. Престол-Гроб-Престол. Средоточием сей Тайны Креста становится день отречения, в который престол царства земного является как Престол Царства Небесного. Своим отречением император Николай Второй дает место и праведному гневу Божию над Россией, и милости Божией. Милости и прикровенной, и явленной в самом гневе. Суть царского служения в том, чтобы нести власть, как Крест Христов. Своим отречением от престола император не изменял царскому служению – напротив: увенчивал свое служение терновым венцом Победы подобно распятому Царю царей. Православное Самодержавие является не столько человеческой, правовой, государственной, политической, исторической реальностью и условностью, сколько особым действием в нашем мире неотмирной благодати и милости Божией. Не случайно последние наследники престола и в роде Рюриковичей (царевич Димитрий), и в роде Романовых (царевич Алексий) были мучениками. Не случайно увенчивали правление обоих династий святые на престоле – цари Феодор и Николай Второй. Увенчание правления обоих династий святыми царями является одним из свидетельств того, что самодержавная власть по природе своей благодатна. Чрез православного самодержца, даже вопреки его личным недостаткам, сообщается от Бога освящающая сила хранить и защищать православное царство и Святую Церковь от злобного натиска сатанинских полчищ. В святом самодержце благодать – быть Удерживающим – усугубляется.

Господь, увенчивая правление Рюриков и Романовых святыми царями, свидетельствует так о прощении грехов обоих династий. Святостию последних помазанников восполняются недостатки предыдущих. Династия – единое живое родословное древо, поэтому первые и последующие помазанники нераздельны с последними. Каждый отвечает за Россию перед Богом, и все вместе. Самая большая ответственность возлагается на самого последнего самодержца, ибо от его готовности идти на Крест зависит и Крестный Путь России. Подвиг Царя-мученика Николая Второго не только искупает грехи династии, народа русского, но и является великим обетованием и залогом верности России своему Крестному призванию до конца.

За отступление от Бога пали многие царства вкупе с царями. Подобное же падение в начале XX века угрожало и России. Но на пути неминуемой гибели жертвенно и молитвенно встал святой государь. И ради великой жертвы, принесенной помазанником Божиим, Россия была помилована, непреложным свидетельством чему стало явление иконы Богородицы «Державная» Последовавшее за сим продолжительное наказание сатанинским пленом и смутой знаменует сокровенную милость Божию, которая обнаружится в духовном Воскресении России. Сие великое наказание является зовом Божиим – быть до конца верной Кресту Христову. Россия вняла и последовала сему зову в лице Собора новомучеников и исповедников Российских. «И ныне прослави Мя Ты, Отче, у Тебе Самого славою, юже имех у Тебе прежде мир не бысть». (Иоан.17,5). Так молится Господь перед распятием. Так молятся и все истинные последователи Христовы перед началом смертельных испытаний. Посему день отречения Николая Второго от престола, день очевидного унижения является днем сокровенного прославления. Подобна своему Царю-мученику и Россия: встает на путь великого прославления чрез великие скорби и унижения.

Россия позже других империй приняла христианство, но она из тех последних, которые будут первыми. Рим и Византия восприяли благое иго Христово, но не удержали до конца, не увенчались славою неизменной верности Кресту. Не удержали, ибо в самый критический момент не имели такого Удерживающего, каким явился в России Николай Второй вкупе с Собором новомучеников и исповедников российских. Чрез жертвенный подвиг Царя и новомучеников Россия подтвердила свою неизменность Кресту Христову и удержала весь мир от окончательного и безраздельного завоевания сатаною. Жертва, которую приносит Помазанник Божий, Глава православной державы, особенно велика перед Богом. Повсеместная церковная молитва о здравии благочестивейшего, самодержавнейшего государя, тайна миропомазания на царство и тайна Тела Христова соединяют православного царя с православным народом в нерасторжимое сокровенное единство – Единство Креста Христова. За жертвою царя неизбежно должна была последовать жертва новомучеников. Миропомазание на царство священнотайно соединяет самодержца с державой и народом, сообщает царю дары Святаго Духа быть Удерживающим, быть наместником Божиим. Как человек, свободный в выборе, царь в личном отношении может быть грешен, недостаточен, подвержен воздействиям лукавого. Но в отношении державном «сердце царево – в руце Божией». Как помазанник и самодержец, царь вольно или невольно творит волю Божию в своих государевых решениях и действиях: такова священнотайная сила миропомазания на царство. Посему сказано: «Бога бойтесь, царя чтите» (1 Пет.2,17). Как через священника, даже недостойного, силой Божией совершаются святые церковные таинства – так через миропомазанного на царство силой Божией охраняется Православная Церковь, держится православное государство. Из сказанного вовсе не следует, будто личная святость царя или священника необязательна. Личная святость привлекает к действиям царя и священника сугубую благодать Божию. И священник, и царь являют на земле образ Отца небесного, почему и называются в народе с ласкою: батюшка, царь-батюшка. На обоих лежит величайшая ответственность за вверенных Богом людей. Любовь к Богу является первым и главным условием исполнения и царского, и священнического долга. Сие подтверждает евангельский пример (Иоан.21,15-17): в ответ на трехкратное заверение Петра – «ей, Господи, ты веси, яко люблю Тя» – Иисус трижды говорит: «паси овцы Моя». Право пасти державу или словесных овец дается тому, кто любит Бога и ищет прежде всего Царства Божия, а все остальное прилагается и неоскудно подается Источником благих. У царя и священника двуединая задача – блюсти державу и словесных овец. Православная держава, хранимая царем, и Святые Таинства, совершаемые священником, являются для словесных овец надежною оградой от «тайны беззакония». Не вина хранителей сей ограды, если Россия потянулась на пажити беззакония и отлучилась от двора Христова. В день отречения Николая Второго Россия теряет благодать власти самодержавной, власти от Бога и предается наместникам сатаны, наместникам лжи и человекоубийства. Россия становится заблудшей овцою, взыскать которую идет Христос в лице святого Царя – Помазанника и Собора новомучеников. Крестный подвиг Христа, единожды совершенный, продолжает и будет совершаться до скончания века в жертвенно-молитвенном подвиге святых. Господь, единожды распятый, продолжает страдать от рук новых и новых распинателей. Страдает, конечно, не как Бог и даже не как человек, ибо по вознесении нетленная плоть Христа уже не подвержена превратностям нашего мира. Иисус страдает ныне в лице Святой Церкви, как глава ее.

<…>

Исторические предшественники антихриста, являясь в каждом веке и поколении, воплощали «тайну беззакония» в личной и народной жизни, готовили мир к восторженному приятию сей тайны в последнее время. XX век особенно плодоносен на служителей «тайны беззакония». Именно в XX веке, после отречения от престола последнего православного самодержца «тайна беззакония» получает небывалый простор. Отныне даже в России власть обретает демонический характер, и поэтому не удерживает зло, а распространяет. Чем дальше, тем больше. Вместо коммунистических бесов в тело России входят еще более злые бесы демократические. Вместо ожидаемого освобождения и возрождения Россия попадает в пущий плен и худшую пагубу. Власти исключительно человеческой не существует. Сокровенным источником власти является либо Бог (при православной монархии), либо сатана (во всех других видах правления). Православный самодержец, не ограниченный ни конституцией, ни диктатом партий, видит свой долг в исполнении правды и воли Божией. При самодержавии воля Божия в лице царя главенствует над демонически-человеческим произволом. Нет высочайшей ответственности, чем ответственность перед Богом. Нет высочайшего избрания, чем избрание Богом. Именно такой властитель наиболее ответственен перед народом и Отечеством. Разве сравнимы избранник Божий и народный избранник? Под видом народного избрания, под видом воли народа, которою так любят прикрываться наместники сатаны, действует искусно воля диавольская.

<…>

Тяжелым было иго коммунистическое, еще тяжелей иго демократическое: так набирает силу «тайна беззакония», приближаясь к своему звездному часу – к приходу антихриста. За отречением от идолов коммунистических последовало поклонение идолам демократическим. Иначе не могло быть: вслед за отречением мы не сочетались со Христом, и в свободное от Бога сердце вошли семь злейших духов, и последнее оказалось для нас хуже первого. Бесы коммунистические свое дело сделали, и по мановению сатаны устраняются, чтобы уступить место бесам демократическим – более искусным в разрушении России и Церкви. Режим коммунистический пленял откровеннее. Режим демократический пленяет объятиями, которые поначалу ласково зазывают, а затем безжалостно удушают. Обещанная свобода по воле великого манипулятора и гипнотизера оказывается на деле свободою творить грех и беззаконие. Равенство оказывается равенством рабов сатаны, а в братстве выражается родственность пленившего всех духа – духа тьмы. Диавол, как великий хамелеон, всегда под цвет тех или иных исторических обстоятельств и человеческих стремлений. На нем всегда личина, сообразная времени. Но за меняющимися личинами таятся неизменно зависть, человекоубийственная злоба, лютое богоборчество. Понятие «свобода» бесы коммунистические и демократические могут толковать и применять по-разному, но суть демонической свободы неизменна в любые времена, при любых обстоятельствах: это свобода от Бога, произвол во зле и во лжи.

Либерализм, социализм, коммунизм, демократия и прочее, прочее нужны для «церкви лукавнующих» не сами по себе, а как средства в достижении заветной цели – всемирного торжества «тайны беззакония». Самое главное для сатаны не средства, а злая цель. Поэтому для приближения к цели используются любые средства, в том числе и добрые. Добрые даже предпочтительнее, ибо надежнее уловляют в сети лукавого сердца доверчивых и неискусных. Диавол, как великий режиссер, умело применяет свое гениальное гипнотическое воздействие: злых привлекает злом, а добрых добром. Добрые даже не подозревают, что они вкупе со злыми действуют по тайному сценарию сего режиссера. По решению адского совета именно в среду доброго и доверчивого русского народа внедряется под благими личинами «тайна беззакония». С момента крещения, когда Русь трехкратно отреклась от сатаны, и по сей день непримиримо коварствует на нас «церковь лукавнующих». Чем дальше, тем больше и искусней искушает сатана Святую Русь: зависть и злоба сего человекоубийцы не знают покоя.

<…>

В проповеди, произнесенной в пятницу светлой седмицы (Пасха 1993 года), в день празднования иконы Богородицы «Живоносный источник», архимандрит Иоанна Крестьянкин сказал: - Мы живем в апокалиптическое время. Время наисложнейшее, наитруднейшее, наитяжелейшее. В восприятии происходящего подобает быть очень внимательным и вдумчивым. Все силы ада ополчились сегодня на Святую Церковь. Но не уподобимся печальным и расслабленным барышням, а будем стоять твердо. Антихрист близ, однако, великий грех изыскивать или назначать год, месяц и час конца мира. Сами по себе мы не спасемся, но и Бог без нашего участия не спасет нас.

Блаженная Паша Саровская в 1903 году сказала Николаю Второму: «Государь, сойди с престола сам». («Блаженная Прасковья Ивановна Саровская». – Иеромонах Дамаскин «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви XX столетия. Тверь. 1992. с. 153).

Перед смертью она все клала земные поклоны перед портретом Государя. На недоумение окружающих отвечала: «Глупцы. Он выше всех царей будет». Про Государя говорила: «Не знаю – преподобный, не знаю – мученик». (Там же, с. 153).

Да. Государь и мученик, и преподобный, ибо мученичество и преподобие нераздельны. Последнему русскому царю выпала величайшая честь – стать великой искупительной жертвою за грехи державы и царского рода. За грех, совершаемый царем или священником, спрос сугубый, ибо разрушительное воздействие его намного глубже, обширнее греха человека обычного. В царе и священнике сугубо опасны не только грехи, которые своей очевидностью подают злой пример народу, но и грехи тайные. Тайное согрешение неминуемо влечет к неправым действиям, пагубным последствиям. Тайное согрешение неизбежно накладывает печать на совершителя, неизбежно умаляет или же вовсе лишает содействия благодати Божией. А обретающегося вне благодати легко похищает великий похититель душ и телес человеческих. Вкупе с царем и священником похищает и народ. «Народ согрешит – царь умолит, - гласит поговорка, - царь согрешит – народ не умолит». Для искупления царских грехов потребна царская жертва. Жертва по образу той, которую приносит Царь царствующих. Нельзя малое искупить меньшим: в жертву пригодно лишь лучшее и превосходное.

<…>

Беспримерное величие Николая Второго в том, что он в невиданной полноте соединил царское служение со святостию. Как царь и человек он всецело повиновался и доверял воле Царя царствующих. При венчании на царство не превознесся, при отречении от престола не впал в малодушие, злобу и отчаяние: такое присуще только Царю, самозванцам подобная высота неведома. Обычные человеческие, государственные, политические мерки к Николаю Второму неприменимы: сей царь жил по образу Царя царствующих, и в своей самодержавной деятельности доверял в первую очередь не политическим выгодам, а воле Божией. Например, еще в начале царствования Николай, вопреки очевидной политической выгоде, не утвердил казнь двухсот революционеров. Ныне императора упрекают: если б казнил всех революционеров, Россия бы избежала кровавой Голгофы. Нет и нет: страстная седмица была неизбежна для России. Может, в иных формах, а генеральное сражение с сатаной все равно предстояло. По высочайшей воле можно было казнить всех смутьянов, но главный смутьян – диавол – царской власти не подлежал. Души человеческие, склонные следовать тайным советам сего великого смутьяна, царской власти не подлежали. Даже Бог не спасает нас против нашей воли. Подлинно: рукою Помазанника водит рука Божия. Особенно, если Помазанник – святой.

В годовщину отречения от престола Николай Второй глубочайше сокрушается в своем дневнике при виде страданий России и господства беззакония от враг видимых и невидимых. А затем заключает: «А все-таки никто, как Бог! Да будет воля Его святая». Право последнего решения святой царь всегда предоставлял Богу и с готовностью покорялся Его святой воле. Царь и царство, не устремленные к Царю царствующих, неизбежно подлежат власти князя мира сего. Поэтому стоит ли удивляться тем величайшим нестроениям, которые переживает сейчас Россия? Великий семидесятилетний плен увенчивается величайшими смутой и разрушением – диким, лживым и злобным торжеством всех адских сил. Таковы дальние последствия отречения царя от престола. Не стало Удерживающего – отступила и та особая благодать, особая сила державности православной, которая изливалась на Россию и соделала ее величайшим из государств мира. Величайшим видимо, и, прежде всего, невидимо. Государь стоит до последнего – даже в день отречения и уступает, наконец, не столько под давлением слепцов и предателей, сколько из святого послушания воле Божией. Отречься подобало, чтобы от России и народа, по премудрому Промыслу, отступила благодать державности православной. Не только за богоотступничество «обышедше обыдоша» Россию вначале коммунистические, а затем злейшие демократические бесы. Ибо отнюдь не вся Россия изменила Богу. У сатанинского ига есть причины и более сокровенные. Вслед за отречением царя от престола над Россией сгущается духовная ночь – темная, длинная, давящая. Наступает страстная седмица, чтобы так обнаружилось истинное устроение сердец. Чтобы прославились великою славою и дущие вслед за Христом, спаслись подобные благоразумному разбойнику, и с позором погибли сыны погибели. Для большего посрамления сатаны Бог, как в случае с праведным Иовом, дал сему злоначальнику полномочие очевидно торжествовать над Россией.

Святой царь Николай Второй, обрученный с Россией при венчании на царство и молитвенно единый с народом, становится живым примером предлежащего нам пути. Он, как царь, идет первым: являет образ всецелого послушания воле Царя царствующих. Воля сия была в том, чтоб Россия во главе с царем принесла искупительную жертву и за свои грехи, и за грехи мира. Россия сама по себе, без Христа, недорого стоит: страна в ряду прочих. «Без Мене не можете творити ничесоже» – сии слова Господни в равной степени относятся и к отдельному человеку, и к целому народу. Россия, народ русский могут величаться не сами собою, а Крестом Христовым. Было бы безумно, если б ослица, на которой восседал Иисус, к себе отнесла восторженные возгласы народа: «Осанна! Благословен Грядый во имя Господне Царь Израилев». Господь избрал ослицу, и она всецело и смиренно покорилась сему избранию. Любой народ или человек по образу сей ослицы является избранием Божиим до тех пор, пока со смирением несет Христа. Несет и видимо – в открытом исповедании, и сокровенно – в сердце своем. Стоит отвергнуть благое иго Христово – и народ избранный становится народом – богоборцем, носитель истины соделывается носителем лжи, великий величием Божиим оказывается или презренным, или прославленным мерзкою славою князя мира сего. Избрание Божие по наследству не передается: каждый из нас в каждом из поколений должен верою во Христа непрестанно подтверждать свою избранность. Великая трагедия и великая ошибка иудейского народа в том, что он, по тайному внушению сатаны, возомнил себя избранным по праву наследования: «Мы семя Авраамле есмы». Но именуясь чадами Авраамовыми, иудеи дел Авраамовых праведных не творили.

<…>

В бесславии отречения Царя от престола, во мраке и скорби сатанинского плена, в муках новомучеников зачинается слава Воскресения России, сеется семя, прорастающее в жизнь вечную, приносится жертва искупительная за грехи личные, за грехи державы и всего мира. Сила и слава сей искупительной жертвы – это предвечная сила и слава Креста Христова. Жертвою Христовой искуплен весь род человеческий, но не все хотят быть искуплены – вот в чем добровольная пагуба делателей сатаны. Подобен сему и искупительный подвиг новомучеников Российских: Россию не спасет сей молитвенно-жертвенный подвиг, если она сама того не захочет, если лукавое и пагубное иго сатаны предпочтет благому и спасительному игу Креста Христова.

<…>

Со смирением и непрестанно пьют сию жертвенную Чашу святые терпением всего находящего и молитвенным восприятием в свое сердце Креста Христова. Быть находящим скорбям или не быть – не в нашей воле. В нашей воле либо безумно отвергнуть чашу скорби, либо с жертвенною готовностию восприять ее как от руки Самого Господа. Жертвенность Бога ради является одним из благоуханных плодов смирения и любви. Путь Креста всегда жертвенен. Чаша внешних испытаний не всегда предлежит нам. Но жертва, молитвенно, со смирением приносимая в сокровении сердца («Жертва Богу дух сокрушен»), всегда в нашей воле и может, при помощи Божией, соделаться непрестанною. Приносящий в сердце своем жертву молитвенную, бескровную, причастный Кресту сокровенному не убоится пойти, по зову Божию, и на очевидную жертву. Пример сему Сам Господь. Бескровно умирая в Предвечном Совете и на Тайной вечери, Христос с жертвенным мужеством идет на Голгофу. По образу Царя царствующих идет на свою Голгофу и царь Николай Второй. Слава чудес Христовых, слава Входа Господня в Иерусалим предшествуют сугубой – жертвенной славе страстной седмицы. Поругание, оплевание, бесчестие позорнейшей казни оказываются Царскою Честию, Царским Божественным Правом и Выбором. Подобный же выбор совершает и Николай Второй в день отречения от престола. Взойти на Крест есть высочайшее из царских прав. Крест является средоточием и венцом царского и священнического служений. Не случайно Крест увенчивает царские скипетр, державу, корону и патриарший клобук. В великой жертвенности заключается единство служения – царского и священнического. Христос и Царь, и Первосвященник. Одним из видимых знаков сего единства является то, что Государя при венчании на царство причащают в алтаре по священническому чину. Сие единство, как никто из русских царей, свято и жертвенно воплощал в себе Николай Второй.

<…>

Не случайно Крест увенчивает царские скипетр, державу, корону и патриарший клобук. В великой жертвенности заключается единство служения – царского и священнического. Христос и Царь, и Первосвященник. Одним из видимых знаков сего единства является то, что Государя при венчании на царство причащают в алтаре по священническому чину. Сие единство, как никто из русских царей, свято и жертвенно воплощал в себе Николай Второй. Не случайно царь имел сокровенное желание стать патриархом. Он был духовно готов и к тому, и к другом служению. Отрекаясь от престола, Николай Второй приступает к священнодействию, в котором приносит в жертву Богу самого себя. Царь-мученик своей священнодейственной жертвою полагает спасительный залог для той жертвы, которою вслед за ним соделается Россия. Царь, как глава державы, дает пример святой верности Кресту Христову. Сему примеру великому послушно следуют народ и держава. Не могут не следовать, ибо Царь не только пример, а нераздельная и ведущая часть царства. Ведущая по праву особого благодатного дара державности, присущего Царю как Помазаннику Божию. Нераздельная по праву причастия вкупе с народом Святым Христовым Тайнам. Единство Царя с народом чрез таинство евхаристии, чрез Тело и Кровь Христовы неизмеримо существеннее, важнее, непреложнее, надежнее любого другого единства. Поэтому личный мученический подвиг Николая Второго не только личный. Сей подвиг являлся для России святым залогом, святым обязательством верности неизменной Кресту Христову. Подвигом своего государя Россия была добровольно обречена на крестный подвиг. Путь страстной седмицы, пройденный императором за год с небольшим, для России растянется на долгие десятилетия, чтобы не одно, а несколько поколений вкусили спасительную крестную чашу. Продолжительность страстной седмицы в воле Божией: в жизни отдельного человека или целого народа она длится ровно столько, сколько сие необходимо для полноты спасения. Не бессилен Бог сократить для нас время плена и смуты, время скорби великой и унижения. Но нет: не сокращает, а продолжает испытывать великим испытанием, ибо свой Крестный Путь Россия должна пройти до конца. Даже преданная и поруганная наместниками сатаны, Россия до конца не оставлена Богом. 10/23 апреля 1993 года, в Светлую Пятницу, в празднование иконы Богородицы «Живоносный Источник», президент Ельцин подписывает распоряжение о передаче Русской Православной Церкви всего достояния, исторически ей принадлежавшего.

<…>

Даже преданная и поруганная наместниками сатаны, Россия до конца не оставлена Богом. 10/23 апреля 1993 года, в Светлую Пятницу, в празднование иконы Богородицы «Живоносный Источник», президент Ельцин подписывает распоряжение о передаче Русской Православной Церкви всего достояния, исторически ей принадлежавшего. Для служителей «церкви лукавнующих» такое распоряжение является, скорей всего, лишь тонким тактическим ходом в хорошо продуманном стратегическом наступлении на Церковь Божию. Но тайна спасения мудрей «тайны беззакония»: хитрую уловку разрушителя Святая Церковь обратит на возрождение храмов и монастырей, на устроение душ. Возвращая церковное Церкви, князь мира сего заботится не о возрождении России и Православия, а преследует злую цель – готовит храмы антихристу. Сатана – так ему кажется – отпускает святыни из плена на время, чтобы впоследствии, при воцарении антихриста, пленить их пленом искуснейшим и злейшим. Но это лишь гордое, пустое и бессильное самомнение начальника злобы духовной, который предвечно побежден силой Креста Христова. Самосильно, самодержавно сатана, как падшая тварь, не может ни пленить, ни отпустить из плена. Все происходящее в мире происходит исключительно по премудрому действию Промысла Божия. Действию глубоко сокровеннейшему, непостижимейшему.

<…>

В тысячелетней истории Русской Православной Церкви немало примеров, когда погибали святыни либо от руки иноземных врагов, либо от пожаров, либо по другим причинам. Но Божественная красота Святой Руси не умалялась: снова писались иконы, снова ставились храмы – подчас лучше прежних. Иначе не могло быть: в недрах Святой Матери – Церкви молитвенно рождались святыни, благовейно хранились и в случае утраты воссоздавались. Святая Мать – Церковь, молитвенно единая с Подателем благих, обильно плодоносила видимо и невидимо – в мире земном и небесном. Главнейший плод, святейшая святыня всегда сокровенна, сосредоточена в сердце человеческом, которое воспитывается, совершенствуется Святыми Таинствами при нашем молитвенном содействии. Красота и благодатная сила видимых святынь является выражением святынь невидимых, заключенных в сердце. Тех святынь, про которые сказано: «Царствие Божие внутрь вас есть».

<…>

Рождение государя Николая Александровича в день Вознесения Господня и праведного Иова многострадального знаменуют судьбу и Царя, и Державы. Бог, как и в случае с Иовом, позволяет сатане терзать Царя и Державу многоразличными скорбями, чтобы тем убедительней явилась их святость. Бог дает место сатанинской злобе, ибо знает: и Царь, и Держава, подобно Иову, подобно трем отрокам в пещи вавилонской, увенчаются Победой непобедимою. Встретить час сугубого испытания во главе со святым Царем было для России знаком великой милости Божией. Знаком и залогом непреложной верности Кресту Христову. Верности, подтвержденной кровию миллионов Новомучеников российских. Личною святостию Царя умножаются, усовершаются духовные залоги тех Божественных дарований, которые самодержец получает при миропомазании на Царство. Главное из дарований Помазанника – иметь от Бога силу и власть удерживать «тайну беззакония», препятствовать всемерно воцарению антихриста, вести народ и Державу чрез видимое царство к Царству не от мира сего. Крест сего великого жертвенного служения Николай Второй пронес до конца. По молитвам Царя-мученика отречение от престола становится не проявлением слабости, а великим жертвенным подвигом, сила которого препятствует воцарению разрушителя: отныне сама Богородица восприемлет царские престол, скипетр, державу и венец. Царь своим святым примером полагает спасительный крестный залог великого жертвенного пути России. Уже ничто иное – лишь вольная искупительная жертва Царя и Новомучеников российских могла сокрушить пагубные замыслы начальника греха и беззакония. Только молитва вкупе с мученическим подвигом могли отсрочить воцарение «тайны беззакония» и конец мира. Иной силой было уже невозможно удержать победное шествие разрушителя.

Чрез миропомазание на царство государь обретает сокровенное единство с народом и Державой. Поэтому греховность или святость государя воздействуют на жизнь народную, влекут к пагубному или спасительному течению дел в государстве. Причем, о делах надо судить не по их видимости, а смотреть в духовный корень вещей. Отречение от престола, очевидно бесславное для императора и разрушительное для империи, в отношении сокровенном знаменует святую славу Креста Христова. Час отречения и бесславия напоминает слова молитвы Христа перед поруганием и распятием: «Отче, прослави Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тя…» (Иоан.17,1).

Подлинно: ни русская, ни мировая история еще не знали столь славного, неисчетного мученичества, каким жертвенно прославилась Святая Русь вслед за крестным подвигом Николая Второго. Непосредственным приуготовлением России к великой жертве явилась первая мировая война. Весь путь Святой Руси, начиная с Крещения, есть приуготовление к мученическому венцу, к той Великой Жертве, на которую она идет во главе со святым государем. Даже без подвигов, сама по себе жизнь в период наижесточайшего сатанинского плена и наисмутнейшей смуты является для души христианской бескровным мученичеством. Сколько таких бескровных мучеников предстоят ныне перед престолом Всевышнего? А сколько их продолжает хранить правду Божию на земле, посреди нагло торжествующих легионов лукавого?

<…>

Измена Николаю Второму, как Царю святому, усугубляет вину русского народа перед Богом и Помазанником Божиим. Отступление от Царя явилось опасным залогом отступления от Бога. (Поэтому сию измену подобало искупить великими испытаниями. Конечно, не все изменили, но вина на всех – такова тайна народа христианского, в котором святые из жертвенной любви восприемлют на себя грех грешников, разделяют общую вину и общие испытания). Россия безмолвным соучастием в грехе цареубийства отреклась от особых даров Святаго Духа, которые имела от молитвенно-евхаристического единства со своим Помазанником. Не случайно священникам сатанинская власть запрещала молиться о плененном государе. Лукавый дух лучше людей понимал, какая сила – его побеждающая! – заключена в молитвенно-литургическом единстве Царя и народа. Отец лжи и беззакония сделал все возможное для разрушения сего спасительного единства. Но Бог поругаем не бывает ни Сам, ни во святых своих. Всецерковное прославление Николая Второго в лике святых не только восстановит спасительное для нас молитвенное единство и окончательно снимет вину цареубийства с народа, но и явит – чрез крест Христов – высочайшую,совершеннейшую, неотмирную степень сего единства. Вслед за Царем Крест Христов восприемлет и народ -–в лице Новомучеников Российских. Восприемлет в каждом из поколений, которые последовали за мученическим подвигом святого Царя. Восприемлет не только на протяжении великого плена и смуты сатанинских, но и до скончания века, до всеславного Успения Святой Руси. Каждый из нас, православных христиан, в какой бы период ни жил – будь то жестокая смута или благоденствие – должен быть верным причастником великой Жертвы Христовой. Верным даже до смерти. Святым, великим примером такой верности является царь-мученик Николай Второй.

Трижды пленяется Россия на своем крестном историческом пути: вначале несет иго монголо-татарское, затем польское, а ныне, после отречения Николая Второго от престола – масоно-еврейское, или, как его именует вещий монах Авель – жидовское. Имена пленений разные, а искусная режиссура всех трех казней, нас посетивших, принадлежит злохудожному гению сатаны. Из трех пленений последнее является изувернейшим и искуснейшим: с течением времени начальник ада совершенствуется во злобе и всяком беззаконии. Но и третье иго не предел беззакония, а историческое и злодуховное предшествие антихристова времени – самого гениального в искусстве духовного рабства и пагубы.

Иго и смута, ныне переживаемые, преподают нам прекрасный урок борьбы с «тайною беззакония». Только имея драгоценнейший крестный опыт трех пленений, Россия может выдержать наитягчайшие испытания конечного антихристова времени. Суть сего опыта, опыта непобедимости – в жертвенной верности Кресту Христову, ибо только Крест сокрушает всю силу и хитрость вражию. На всем своем историческом и духовном пути, начиная с Крещения, Россия пребывает в жертвенной верности и любви к Кресту Христову. Единственное, что может погубить Россию – это предательское бегство с Креста. Но сему не бывать. Не бывать, даже если бы большинство народа на какое-то время изменило Христу. Не бывать, потому что всегда, на любом историческом отрезке, есть «малое стадо» верных, есть три отрока – три мужа, которые Молитвою и Крестом угашают разженный огонь сатанинский.

Святая Русь в лице «малого стада» верных Кресту Христову отнюдь не малая, а великая множеством святых, сокровенных в Церкви небесной. Великая беспредельным величием Креста, который соединяет «малое стадо» земной Церкви, пребывающей в обстоянии бесовском, с великим множеством святых Церкви небесной – недосягаемой для адских легионов. Не только бесплотную молитвенную помощь получаем мы от Церкви небесной. Перед усилением бесовских нашествий и в периоды сугубого бесчинства сатаны святые Царства Небесного – по жертвенному долгу любви – приходят к нам во плоти, приходят явлением святых мощей своих. Поэтому каждое обретение святых мощей знаменует великую милость Божию, явленную нам в преддверии скорбей или в огне искушений. Милость, явленную и целой державе, и главным свидетелям, участникам обретения святых мощей. Свидетелям Царствия Божия, приходящего в силе. Чрез мощи святых Царство Божие ощутимо присутствует здесь, на земле. Святые являются в своем сердце живым средоточием Креста Христова. По воле и любви Божией, по воле и по любви святых к нам, грешным, совершается обретение их мощей. На любовь святых, являемую мощами, мы должны ответить молитвенною любовью и волею к жертвенному восприятию Креста Христова.

<…>

Святой Царь Николай Второй пострадал, как никто из царей, но и прославился, как никто, и это знак особой милости Божией в лице государя ко всему государству. Слава заключена не в любом и не в самом по себе страдании, а только в том, которое причастно жертвенности Креста Христова. Только такому спасительному страданию усвояется имя мученичества. Бесы вкупе с подвластными человеками тоже страдают, но бесславно – от зависти, злобы, отчаяния, гордости и всякого иного нераскаянного беззакония. Грех, раскаянный и оплаканный сердечным воздыханием – «Боже, милостив буди мне, грешному» – умирает. Искреннее покаяние воздвигает из греховного бесславия в славу мученичества, приобщает освящающей силе Креста Христова. Покаяние всегда по природе своей жертвенно, ибо требует отречения от сласти греховной. Святые отрекаются добровольно, а благоразумные разбойники – неволею крестных испытаний. Есть великая к России милость Божия в том, что с момента Крещения и по сей день она несет бремя сугубых испытаний. Несет даже в пору видимого благоденствия, ибо начальник ада, великий гипнотизер и разрушитель, ни на мгновение не устает мучить нас мучительством пагубы и греха. Каждому из нас, даже в пору благоденствия, предлежит выбор: или следовать внушениям начальника греха и беззакония, или жертвенно восприять Крест Христов. Увлекаясь смутой греха, Россия никогда не угашала в себе готовность к покаянию, готовность к восприятию Креста Христова. В ответ на сию готовность Господь посылает испытания. Неутомимой и злобной рукой сатаны Божественный Промысел оказывает великую милость: неволею скорбных обстоятельств содействует нашему спасению, подвигает к славе Креста Христова. Чем тяжелее рука сатаны, чем сильнее разжигается огонь пещи Вавилонской, тем ближе мы к непобедимой славе Креста.

<…>

За последние два с небольшим года демонические, демократические силы совершили в России два злоискусных –государственных переворота. Первый в 1991 году, в дни Преображения Господня, и второй в 1993 году, в дни Рождества Богородицы и Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господня. Именно в великие праздники победно ополчились на нас силы ада. Именно в Пасху 1993 года сатанисты совершили ритуальное убийство трех иноков в Оптиной пустыни. Так – подчеркнуто нагло! – ад делает вызов России. Но сей вызов, сделанный в великие праздники, обращен против самого Бога, а Бог поругаем не бывает. Бесовский вызов не остается безответным: жертвенную мученическую дань приносят и Церковь, и государство. От лица Церкви на заклание идут три инока, а от лица государства – национально ответственные воины-патриоты. Казалось бы, что адская лавина снесла со своего пути горстку противоставших ей, и подвиг был напрасен, мужество неуместно, а сочувствие крепким воинам со стороны немощных бесполезно. Нет: подвиг не напрасен, сочувствие небесполезно, ибо тщетное или малое по меркам мира сего является многоплодным и великим на весах Божиих. Лавина не остановлена, но душа, которая осталась верна правде Божией, сильнее лавины лжи и разрушения. Главное не то, что ныне происходит на политическом дворе, а то, к чему склоняются наши души – к пагубе или спасению. Мало утешительного в течении жизни мира, князь которого сатана. Здесь успешно превозмогают лукавство и беззаконие. Здесь много стоит даже молчаливое неучастие в делах пагубы, даже тайное сочувствие правде Божией и ее исповедникам. Не каждый может возвысить голос против «тайны беззакония», но Бог ценит и малое склонение души к истине Креста Христова.

Ныне Россия в величайшем бесовском обстоянии. Без наитий и воздействий начальника ада Россия не оставалась ни на мгновение. Вся наша история, начиная с Крещения Руси, изображает непрестанную брань Церкви Божией с «церковью лукавнующих». Без духовного видения сей брани мы не поймем русскую историю ни в прошлом, ни в настоящем, мы не отличим истину от ее лжеподобия.

<…>

Славен в поругании и унижении беспредельном даже более, нежели во главе государства. Славен царственной славой Креста Христова. Мученическим подвигом было для государя пребывание на престоле. Отречением от престола святой царь заявляет готовность к сугубому мученичеству. Еще в 1901 году, задолго до Голгофы, Николай Второй из пророчества монаха Авеля Вещего достоверно знает о предстоящей ему жертвенной участи. Пребывание на престоле царства видимого является для Николая Второго духовным воспитанием перед восшествием в неизмеримо славнейшее Царство Божие, чтобы соцарствовать во веки веков с Царем царствующих и Господом господствующих.

<…>

Своим жертвенным житием царь-мученик предизображает, предопределяет путь народа и Державы. Помазанник Божий чрез миропомазание на царство сокровенно соединяется с Державою и народом. Поэтому великая жертва Царя духовно влечет к великой жертве и Россию. Своим святым подвигом Помазанник безмолвно обязывает и народ к подвигу. Личная святость святого никогда не бывает только личною. Святой подобен Кресту: и сосредоточен в сердце, в Боге, и открыт в мир, сообщая ему освящение. Сражение с сатаною, на которое мужественно вышел святой царь-мученик, было не только личной бранью ради собственного спасения, а бранью за Святую Русь, за Святую Церковь – бранью вселенской. Бранью, которая не прекратилась с мученическою кончиною Царя, а продолжается по сей день и будет идти до скончания века.

<…>

Великий жертвенный подвиг святого царя-мученика освящает не только то время, в которое он совершался. Сей подвиг, как причастный Кресту Христову, сообщает освящение и прошлой, и настоящей, и будущей России. Сей подвиг не даст ей погибнуть на краю гибели. Сия жертва чрез сокровенное причастие Великой Жертве Христовой имеет вселенскую силу, действенную во всякое время и на всяком месте. Силу, действенную сугубо, если мы находимся в молитвенном единении со святым Царем. Предстоящая канонизация государя Николая Второго и всецерковное молитвенное прославление его являются одним из главных условий помилования России и нашего освобождения из уз жесточайшего сатанинского плена. Любая канонизация, как знак небесной милости, совершается не столько по воле человеческой, сколько по воле Божией. Само промедление с канонизацией государя Николая Александровича свидетельствует: мера наказания нашего еще не исполнилась, и России пока еще надлежит быть под игом сатанинским. Начало сего ига ознаменовано отречением императора от престола и явлением иконы Богородицы «Державная». Знаменем конца ига будет всецерковное молитвенное прославление Царя-мученика в лике святых – во главе Собора Новомучеников и исповедников Российских. Долго и старательно замышлял и готовил сие иго начальник «тайны беззакония», но без устранения Удерживающего в лице государя оно не могло придти в силу. Иго сатаны уже было обречено в свой начальный и победный день. Знаменем обреченности адской победы стало явление иконы Богородицы «Державная». Сим явлением для имеющих уши возвещено пророчество об обреченности подъявших пяту на святого Царя, на Святую Русь. Силой жертвенности, силой причастия Кресту Христову святой Царь день своего отречения и поражения соделывает днем победы и сугубого утверждения в царском достоинстве своем и личном, и Державы Российской. В день начального торжества бесовских полчищ святой Царь своим жертвенным подвигом полагает залог безусловной конечной Победы над разрушителем. Мученичество, жертвенное причастие Кресту Христову – это уже и есть победа. Отказ государя от мученической чаши был бы и личным поражением Царя, и поражением России. Царь чрез миропомазание на Царство наделяется сугубою благодатью державности, царственности, в основе которых державность и царственность Креста Христова. Тайна царской, патриаршей, епископской, иерейской власти – это тайна Креста, тайна жертвенного восприятия чужих немощей и грехов. Царь и Патриарх восприемлют величайшее бремя, для несения которого им дается от Бога величайшая сила. Действие сей благодатной силы отчетливо или безотчетно признают все, признают и покоряющиеся ей, и сопротивные. Личною святостию Царя, Патриарха, епископа, иерея умножается действие присущей им силы Божией. Имеющие очи по Божию изволению видят, какая великая освящающая сила присуща облеченным царскою, патриаршею, епископскою, иерейскою властию. Сила тем большая, чем более высокою властию наделяется человек от Бога. Иногда можно ощущать, как само облачение предстоятеля церкви, уже снятое с плеч по окончании литургии, источает благодать, искрится благодатью. Пренебрежение к Царю, Патриарху, ко всей иерархической лестнице является пренебрежением к Богу, ложится грехом на наши плечи. Лозунг «Долой самодержавие!» мог родиться лишь в недрах ада. Пренебрежение к Помазаннику Божию, к иерархии суть выражение того свободомыслия, которое является тайным рабством внушениям духа злобы и пагубы.

<…>

Царское служение сродни священническому. Помазанник Божий чрез миропомазание на Царство обязывается полагать душу за веру, народ и отечество. Святой Царь-мученик Николай Второй, не будучи совершителем Святых Таинств, священнодействует самим своим житием. Храм – мир, алтарь в храме – Россия, а жертва, священнотайная и угодная Богу – святой Царь. Желание Николая Второго – быть Патриархом, Первосвященником, наконец, осуществляется, ибо высочайшее из прав Царя и Первосвященника – первым, по зову Божию, принести себя в жертву за грехи народа по образу Господа Иисуса Христа – предвечного Царя и Первосвященника. Личный подвиг святого Царя не только личный: своею священнотайною жертвою Николай Второй полагает духовный залог – иметь России царское и первосвященническое право – первою приступать к Жертвенной Чаше. Высочайшее из прав Царя и Первосвященника – быть ближе всех к царственной и жертвенной славе Креста Христова. Верностию «даже до смерти» своему царскому и первосвященническому призванию святой Государь предопределяет и прообразует великую судьбу своего народа и Державы – быть избранным, освященным народом, быть духовным сердцем и средоточием мира. Святой Царь Николай Второй, святой Патриарх Тихон вкупе с Новомучениками и исповедниками Российскими своим великим жертвенным подвигом сообщают великое освящение народу и Державе противу беспримерного беззакония, учиняемого «тайною беззакония». Именно сила сего освящения удержала и мир, и Россию от совершенной пагубы, от воцарения антихриста. Сила сего освящения сокрушает злоискусные планы бесовского предводителя и обращает их, вопреки разрушительному намерению, на созидание Святой Руси. Мученическая кровь сеет обильное семя веры, надежды и любви на землю наших сердец. Землю либо плодородную, либо каменистую. Подобно и Господь жертвенно, искупительно умирает за всех, но не все хотят быть причастны сей спасительной, освящающей Жертве. Как становление и распространение Святой Церкви в первые века христианства совершалось вопреки видимым и невидимым сопротивникам, вопреки всей общественной обстановке – так и народно-церковное почитание Царя-мученика Николая Второго возрастает, не имея на то никаких разумных причин. Главный убийца Государя – князь тьмы – сделал через своих споспешников все возможное для оклеветания святого Царя, для уничтожения самой памяти о нем. Верными слугами сего князя был уничтожен даже Ипатьевский дом – место Царской Голгофы. Не человеческими, а лишь Божественными причинами объясняется утверждение Святой Церкви вопреки всемерному ее разрушению. Точно так же не разумом, а чудесным действием Духа Святаго постигается непостижимое прославление Царя-мученика вопреки сильнейшему клеветническому внушению, направленному на нас великим гипнотизером. Степень унижения и клеветы, до которой низведен святой Государь, является знаменательным предшествием величайшего прославления. Вопреки всемирным диавольским и человеческим усилиям святой Государь неуклонно идет к всецерковному прославлению: такова сила Божия! Чем сопротивнее обстоятельства, тем убедительнее и чудеснее – ради нашего уверения и спасения – действие всемогущества Божия, которое в немощи совершается.

<…>

В период сатанинского ига мощи всех святых, в земле Российской просиявших, тем или иным образом, в той или иной степени подвергались поруганию и унижению. Пострадали мощи не только русских, но и святых Вселенской Церкви, частицы которых оказались по Промыслу на русской земле. В музеях, к примеру, из крестов-мощевиков изымались и подчас выбрасывались или же складывались в какую-нибудь ржавую банку частицы святых мощей. Сосуд-мощевик расценивался лишь как произведение искусства и предпочитался той святыне, которая сообщала ему освящающую силу: таково безумие неверных сердец, такова слепота ослепленных князем тьмы! Бог не бессилен был оградить от поругания и заточения мощи своих угодников. Бог не бессилен был избавить от ритуальной казни и клеветнического поношения Своего Помазанника. Но мы знаем, что и Господь не бессилен был избежать позора распятия, а все-таки идет на Крест.

В истории Святой Руси, в истории Вселенской Церкви период сатанинского ига является величайшим. Святая Церковь приносит Господу беспримерно великое приношение. Самое лучшее и бесценное приносится в искупительную, освящающую жертву. Приносится не только Церковью земною, но – в лице святых мощей – и Церковью Небесною. Единою непобедимою ратью выступает Святая Церковь на брань с силою сопротивною. В сей искупительно-жертвенной брани освящается вся Церковь – и земная, и Небесная. Освящается причастием Кресту Христову. Церковь не только освящается, но и сама сообщает освящение: такова духовная природа жертвы, причастной Кресту Христову. Святой Царь-мученик и сам освящается своим жертвенным подвигом, и России сообщает освящение.

<…>

Можно разрушить монастырь или открыть в нем музей, можно снести Ипатьевский дом, оклеветать святое имя, а сила освящения остается неприкосновенной, недосягаемой для сатанинских ударов, навождений, пленений, наветов. Наместники лукавой злобы могут поругать, осквернить лишь вещество святыни, воздвигнуть хулу и клевету на ее имя и сущность, но бессильны перед лицом освящающей силы Святаго Духа, действующего через святыню. Дух Святой поругаем не бывает ни Сам, ни во святых, ни в святынях. Поругание и осквернение возвращаются к своему истоку – к «церкви лукавнующих», а пленяемые и распинаемые святыни получают приложение освящения. Примером сему служит плененный образ «Пресвятой Троицы» преподобного Андрея Рублева. Летом 1992 года сия икона стала мироточить прямо в зале Третьяковской галереи.

Когда вслед за Царем-мучеником на вольную жертву идет множество святых, то по закону Божественной иерархии неизбежно следовало пострадать от начальника плена и святыням неодушевленным, и бессловесной природе. Мы знаем: пленению и унижению подвергается не только Господь, но и Крест, на котором Он был распят, иудеи тщательно скрывают в земле. Однако сие сокрытие, весьма продолжительное, служит к посрамлению пленителей и к сугубой славе Воздвижения Животворящаго креста Господня. Мы знаем: убийственная, безбожная рука наместников сатаны простирается не только на святого Царя, но и на самое место его святых страданий – на Ипатьевский дом. Иначе не могло быть: злоба разрушителя с большего неизбежно простирается на меньшее, простирается на все, что имеет печать освящения. Святая Русь приносит Великую Жертву – одушевленную и неодушевленную, чтобы восприять и великое освящение. Духовная природа жертвенного восприятия Креста Христова такова, что на свое приношение мы получаем от Бога неизмеримо больше: становимся причастниками Его Предвечного Царства и Силы и Славы. Великая Жертва святого Царя и Святой Руси является сокровенным духовным последствием неизмеримо величайшей Жертвы Христовой. Жертва святого Царя и Святой Руси именуется Великою не в исходном значении, а по степени причастия к Жертве Божественной, сущей, еще прежде явления миру, в Предвечном Совете Пресвятой Троицы.

<…>

Первым всю силу мертвящего адского дыхания ощущает на себе святой Царь-мученик Николай Второй. Тезоименитый святителю Николаю, он в своем царском и священническом служении, как и святитель, дерзновенно являет собою «правило веры и образ кротости», приобретает «смирением высокая, нищетою богатая». Тем смирением и нищетою, которые всегда были свойственны Государю, а особенно обнаружились и подтвердились в величественном отречении от престола. В том отречении, которым он побеждает и предателей, и врагов – видимых и невидимых. Само имя Николай в переводе с греческого означает: побеждающий народ.

«Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его». (Откр. 3, 21). Так свидетельствует Господь, и истинно свидетельство Его: святой Царь Николай Второй, побеждающий жертвенным восприятием Креста Христова, становится сотаинником и сопрестольником Предвечного Совета Пресвятой Троицы.

Никогда нет случайности в том святом имени, какое дается нам при крещении. Имя выявляет духовную особенность каждого из нас и свидетельствует о сообразности тому святому, имя которого мы принимаем. Однако святое имя не лишает свободы, не ставит в магическую зависимость, и мы можем жить либо сообразно своему имени, либо вопреки ему – в угоду диаволу. Чем святей человек, тем сообразнее своему святому имени, тем ближе к той неповторимой духовной сущности, которая именем обозначена. Тайна святости, а, значит, и святого имени такова, что все святые и единым Духом живятся, и каждый неповторим. Поэтому неповторимы и святые единого имени – святитель Николай и Царь – мученик Николай Второй.

<…>

Побеждающим «и ныне и присно и во веки веков» является только восприемник Креста Христова. Во всей полноте славу, величие и силу такого восприятия являет святой Государь. Залог восприятия Креста и Победы, полученный в таинстве Крещения, Царь-мученик и сокрывает в глубине сердца, и обнаруживает, раскрывает всем своим житием. Но сокрывает более, нежели обнаруживает, и потому в великой своей святости остается непонятым многими современниками и потомками. Непонятым ближайшими к престолу людьми, которые, как Иуда, изменили и предали, потребовали отречения от престола. А Государь, подобно Христу, не раздражается на предательство, не укоряет изменников, только в дневнике появится запись: «Кругом трусость, обман, измена». Ибо Государь за очевидным предательством и требованием отречения слышит сокровенный зов Божий – зов идти на Голгофу. К сему зову, прозвучавшему в день отречения, Царь царей приуготовлял Государя уже давно: и рождением в день Иова Многострадального, и миропомазанием на Царство, и извещением через пророчества, и многими другими событиями, обстоятельствами внешней и внутренней жизни. День отречения от престола становится средоточием жертвенного пути святого Царя-мученика. Именно в сей день сокровенная готовность к жертве подтверждается и очевидно – величием священнодейственного поступка. Приносится духовная жертва – умом, сердцем и волей. Именно в сей день совершается восшествие на Крест духом - в глубине сердца. Спустя время, за духом взойдет и тело. Господь, еще прежде Распятия, на Тайной вечери приносит Себя в тайносовершительную Жертву и вслед за сим, по исходе Иуды, свидетельствует: «Ныне прославися Сынъ человеческий, и Богъ прославися о Немъ: Аще Богъ прославися о Немъ, и Богъ прославитъ Его въ Себе, и абие прославитъ Его». (Иоан. 13, 32). Спустя время, уже после тайной вечери, Господь молится: «Отче прииде часъ: прослави Сына Твоего, да и Сынъ Твой прославитъ Тя… Азъ прославихъ Тя на земли, дело совершихъ, еже далъ еси Мне да сотворю…» (Иоан. 17, 1, 4). Словом, произнесенным на Тайной вечери, и Словом Молитвы перед Распятием Господь свидетельствует о нераздельности Великой Жертвы, приносимой на Голгофе и во время Тайной вечери. Свидетельствует чрез само употребление времен: «прослави Сына Твоего» – «Ныне прославися Сынъ человеческий». Протяжение времени существует для нас, а Тайносовершитель священнодейственной Предвечной жертвы условиям времени не подлежит. По мере большего и большего духовного причастия сему Тайносовершителю мы приобщаемся Его Предвечной Великой Жертве, и превратность текущего времени все меньше и меньше обладает нашей душою.

День жертвенного отречения от престола и день убиения становятся для святого Государя единым Днем и единою Жертвою, принесенною по образу Предвечной. Жертва бескровная, священнодейственно принесенная в сокровении сердца в день отречения, тайносовершительно соединяется с мученическим закланием в день убиения. В день отречения и убиения царское служение Николая Второго соединяется во всей полноте со служением священническим. Так в лице святого Царя-мученика Господь предизображает царское и священническое служение России – служение жертвенное, освящающее душу и тело народа православного. Путь России всегда был жертвенным, а после отречения святого Царя от престола соделывается жертвенным сугубо, жертвенным по преимуществу и во всей полноте. День отречения и убиения святого Царя знаменует, что «прииде час» для России прославиться вслед за Государем великою царскою и первосвященническою славою Креста Христова. Слава сия до поры сокровенна, как сокровенна и слава святого Царя. За прославлением Николая Второго в лике святых последует и прославление России, как Святой Державы, избранной Богом на царское и священническое служение. Право на сие служение даруется Святой Руси за мужественную и жертвенную готовность первою выступать на брань с «церковью лукавнующих», первою идти на Крест вслед за Господом. Явлением иконы «Державная» сама Богородица свидетельствует об избранности Святой Руси – Святой Державы. Изначала, от своего Крещения избрана Святая Русь Богом и Богородицею, но к царскому и священническому служению приступает не тотчас, ибо предлежит воспитание Святыми Таинствами и великими испытаниями. Для великого служения – царского и священнического – подобает принести великую Жертву, по образу Христовой Жертвы. Господь, по Божественному предведению, знает о жертвенной способности Святой Руси к наивысочайшему царскому и священническому служению. Тому служению, которое будет совершаться по подобию Жертвы Царя царей и Великого Первосвященника. Господь, приуготовляя Святую Державу к царскому, жертвенному венцу, налагает на нее три сатанинских язвы, три искушения, три пленения – руками монголов, руками поляков и самое совершенное во зле – руками иудеев. Трижды был искушаем Иисус в пустыне от диавола – трижды, по образу Господа, искушается и Святая Держава. В трех искусительных предложениях, которые делает диавол Иисусу, сосредоточивается вся полнота и все разнообразие адского зломудрия. Первым предложением – претворить камни в хлебы – прикрыто искусительное намерение пленить телесную природу человека, но Господь отвергает лукавый совет словами: «Не о хлебе единомъ живъ будетъ человекъ, но о всякомъ глаголе исходящемъ изо устъ Божиихъ». (Мф. 4, 4). Вторым предложением – «верзися низу» с крыла храма: «писано бо есть, яко ангеломъ своимъ заповестъ о тебе, и на рукахъ возмутъ тя…» (Мф. 4,6) – прикрыто искусительное намерение пленить духовную природу человека посредством ложного, не к месту, употребления Божественного Слова. Сей лукавый еретический совет Господь отвергает Словом Писания: «Не искусиши Господа Бога твоего». (Мф. 4,7). Третьим предложением – дать все царства мира и славу их, если, падши, поклонится диволу - прикрыто искусительное намерение пленить всего человека. Сей лукавый совет Господь решительно и победительно отвергает: «Иди за Мною, сатано: писано бо есть: Господу Богу твоему поклонишися, и тому единому послужиши. Тогда остави его диаволъ: и се, ангели приступиша и служаху ему». (Мф. 4, 10).

<…>

Святая Русь трижды подвергается сатанинскому плену за трехкратное отречение от сатаны и всех дел его при своем крещении. Пленение Святой Державы руками монголов, поляков и иудеев является не только лютою местью и завистью начальника пагубы. Без премудрой воли Божией месть великого беззаконника не получила бы простор. Рукою сатаны и его служителей сам Господь испытывает Святую Державу на верность Кресту. Именно в жестокий период монголо-польско-иудейского плена Святая Держава трижды жертвенно подтверждает свое крещенское отречение от сатаны и всех дел его. Историческое протяжение иудейского плена, совершеннейшего во злобе и лжи, еще не завершилось. Еще усиливаются в наглом беззаконии и сатанизме все силы ада. Еще не отреклась Россия всем сердцем, в третий и последний раз от сатаны и всех дел его. В историческом протяжении власть ада над Святой Державой продолжается уже 77-й год. А в измерении духовном, годами неизмеримом, сила плена побеждена в самом начале великим жертвенным подвигом святого Царя. В лице Николая Второго Россия победно – в последний и решительный раз отрекается от сатаны и всех дел его. Отречься от сатаны за всю Державу Царь-мученик имел высочайшее право, дарованное ему Богом при миропомазании на Царство. Помазанник Божий является восприемником Державы, высочайше ответственным за ее спасение или пагубу. Но и с Державы, с народа ответственность не снимается. Отречение, произнесенное Государем, должен вслед за ним подтвердить и народ терпеливо-мужественным восприятием Креста Христова. Ибо отречение от сатаны и всех дел его всегда по своей духовной природе жертвенно. Иначе это не отречение.

Благодаря жертвенности Царя-мученика, отречение от престола соделывается из события политического поражения событием, исполненным духовного освящения и победы над адом. Происходит, по сокровенной сути, не отречение от престола, а отречение от сатаны, совершаемое и за династию, и за Россию. В жертвенном подвиге царского отречения и восприятия Креста Христова сокровенно сосредоточивается прошлое, настоящее и будущее России, которая в лице своих святых поклонялась, поклоняется и будет поклоняться Богу, а не сатане. В день отречения и заклания,единый для Государя и государства, ад торжествует: нет более Удерживающего, ад рукоплещет: все идет по сценарию начальника «тайны беззакония». С того дня почти восемьдесят лет не прекращается безумное адское рукоплескание. Бузумное потому, что ад рукоплещет собственной нескончаемой муке – пагубе, предвечно определенной в Совете Пресвятой Троицы.Даже тысячелетия бесовского торжества являются перед лицом Божественной Вечности минувшим мигом, в безвесть ушедшим. Искушение человека пленом сатанинским начинается с падения Адамова и продолжится до скончания века, не прекращаясь ни на один день, час и мгновение. Есть периоды в мировой и русской истории, в жизни каждого человека, когда, по особому промыслу Божию, «тайне беззакония» попускается мучить нас сугубым мучением, сугубым пленением. Мучение России руками иудеев становится самым совершенным из всех мучений и пленений, какие только знала история мира сего. И это не случайно: Сам Господь соделывается жертвою людей, совершеннейших в гордости, злобе, зависти и лукавстве. По образу Господню именно рукой иудеев пленяет сатана святого Царя, и это предзнаменует пленение России. Чем совершенней и искусней проявляет себя злоба всех, исчезающих в безвесть, тем победоноснее слава Святого Царя и Святой Державы. Ныне сие очевидно лишь для причастных Кресту Христову, а при конце мира станет очевидным для всей вселенной.

<…>

Власть на земле, малая и великая, устрояется либо по подобию небесной – созидающей и удерживающей от пагубы, либо по подобию адской – разрушающей и влекущей в смертельные объятия греха. В обоих случаях власть является глубокой тайной Божией, вмещающей либо благословение, либо попущение Господне. Посему и сказано: «несть власть, аще не от Бога».

Самодержавная власть, особенно в лице святых государей, является благословением Божиим народу и Державе. А власть князя мира сего, которая прикрывает себя коммунистической, демократической и другими личинами, есть попущение Божие для наказания, испытания и жертвенного освящения сердец наших. И благословение, и попущение бывают нашего ради спасения. И в том, и в другом постигается непостижимая любовь Божия к человеку.

<…>

Претерпеть так, как претерпел праведный Иов Многострадальный: благодаря Бога за скорби, мы побеждаем начальника скорбей – сатану. А ропот, смущение, печаль или раздражительный протест при виде находящих искушений умножают, продлевают скорбь сердца и веселят злобным веселием нашего сопротивника. Россия, подобно праведному Иову, чрез князя мира сего лишается многих Божиих дарований. Знаменем всех лишений становится отъятие у Державы Царя православного. Великое благословение сменяется для России великим попущением и испытанием. Если народ наш со смирением возблагодарит Господа за сию язву сатанинскую, то наследует, подобно Иову, еще более великое благословение Божие. А пока язва не оставляет нас: Господь с терпением ожидает нашего обращения к Нему, покаяния и благодарения. Благодарение выше обращения и покаяния и может возникнуть лишь в глубине смиренного сердца. Из десяти прокаженных, которых Иисус избавил от тяжкого недуга, лишь один воздает благодарность Господу. Один из десяти – в таком соотношении, тем более из Евангелия, выражается не частный случай, единожды совершившийся, а общее состояние наших сердец: мы в своем большинстве склонны просить и получать, а не благодарить и жертвовать. Среди стран мира сего Россия является тем прокаженным, который благодарит за исцеление, и так побеждает сатану – отца всякой неблагодарности.

<…>

В течение веков Святая Русь чрез восприятие святых таинств вместе с освящением получала залог жертвенных испытаний. Освящение и жертва нераздельны. Великое освящение требует и великой жертвы – по образу Христовой. Без жертвенности видимой и невидимой («жертва Богу дух сокрушен») ни человек, ни народ не могут удержать освящающую благодать Божию, и она оставляет нас. Не всякая жертва угодна Богу, а только та, которая приносится по образу Христова смирения. Жертва гордого сердца своим злосмрадием услаждает диавола и привлекает не благословение, а проклятие. Благоугодна жертва Авеля, а жертва Каина отвергается.

<…>

Святая Русь рассуждает подобно праведному Иову: «…неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов. 2,10). За мудрое, благодарное, терпеливое приятие злого и доброго, как от руки Божией, Святая Русь получит, подобно Иову, сугубое благословение: «…и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде… И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние…» (Иов.42, 10, 12). Прикровенным предзнаменованием сего становится рождение святого Царя-мученика Николая Второго в день праведного Иова Многострадального. Сугубое испытание и попущение от руки Божией соделывается для Иова залогом сугубого благословения. Так и для святого Царя, так и для святой Державы.

<…>

Каждое из пленений предваряет возвеличение и воскресение России. Возвеличение чрез унижение, воскресение чрез жертвенное освящение. И плен монгольский, и плен польский послужили, того не желая, утверждению, возрастанию и освящению России. Служит сему и последний, наитягчайший плен. Непреложным залогом сего является великая жертва, принесенная Собором Новомучеников и Исповедников Российских во главе со святыми Царем и Патриархом. Сия жертва не только залог сугубого освящения и царственного прославления России во времени предстоящем. В отношении сокровенном освящение и слава уже есть, плен уже побежден и сокрушен в самом начале – в день отречения святого Царя-мученика от престола. Сия царственная жертва, причастная жертве Христовой, по духовной сути своей является предвечною. Видимо жертвенный подвиг Царя Николая Второго совершается в определенное историческое время. А невидимо сей подвиг, как причастный подвигу Христову, невозможно ограничить ни местом, ни временем, ни силою, ни славою. Там, где Крест, нет уже никаких границ: чрез немощь человеческую действуют безграничные Премудрость, Сила и Слава Божественные. Действуют совершительно, благодатно, освящающе и при жизни праведного человека, и по его кончине. По кончине праведника действуют еще сильнее, ибо душа его становится еще ближе и свойственнее Источнику жизнодательных сил.

Для победы над великим пленом требовалась и жертва великая. Все царствование Николая Второго было приуготовлением к сей жертве, к сему генеральному сражению с сатаною. Святой Царь, как глава Святой Державы, чрез восприятие Креста Христова побеждает державу князя мира сего.

<…>

Иные из нас приходят в безнадежность при виде нестроений церковных и величайших опустошений и разрушений, которые претерпевает Россия от беспощадной руки сатанинской. Великий гипнотизер старательно наводит сомнение: по грехам, лжеверию и безбожию нашего поколения Россия уже не в силах возродиться и должна вот-вот погибнуть, уступив место новой демонической цивилизации. Но даже если сегодня наступит конец света или воцарится антихрист, и Россия не успеет принести плоды видимого возрождения – мы не должны ни малодушествовать, ни отчаиваться: Россия богата и велика плодом сокровенным. Сей великий духовный плод приносится Собором Новомучеников и исповедников Российских. Царство князя мира сего минет, как день вчерашний, а сокровенный плод, воспитанный в святых сердцах Крестом и Молитвой, пребудет во веки. Придет час, и царство князя мира сего расточится в мгновение ока: взыщешь его и не обрящешь, а сам князь будет навечно ввержен в озеро огненное и серное. Поэтому все нынешнее могущество сего пленителя и разрушителя иллюзорно, и не стоит при виде его приходить в безнадежие. Зато Царство Божие – сей сокровенный плод святых сердец, сие средоточие Креста – пребывает предвечно.

<…>

Святой жертвенный подвиг Царя-мученика Николая Второго может показаться мгновением в сравнение с пространством сатанинского плена, который по сей день душит Россию. Но плен минет и расточится бесследно, канет в позор и безвестность сам злоначальник и все слуги его. А освящающая сила и слава царственной жертвы, причастной Святой Державе Креста, пребудет во веки. Аминь.

<…>

Лукавый дракон даже возбуждает нас на борьбу с собою, чтобы тем удобнее поражать неискусных и насыщать свое ненасытное, кровожадное чрево. Так возникает Белое движение в России, заранее обреченное. Так возникают смуты и гражданские войны. Не время изгонять торгующих из храма, когда попущено быть власти князя тьмы. В лихую годину революции больше всех понимает сие Царь-мученик Николай Второй. Понимает не человеческим опытом ошибок и искушений, а изначально и безошибочно, как святой Помазанник Божий – из глубины царственного сердца, пребывающего «в руце Божией». Ни армию, ни народ не вдохновляет святой Государь на борьбу с пришедшею к власти «тайною беззакония». Напротив, Николай Второй просит своих подданных быть законопослушными Временному правительству. Но прежде того – отречением от престола – Царь сам являет пример святого послушания воле Божией. Именно воле Божией, а не воле того беззаконного сборища, которое с наглостию требует у Царя сего отречения. Немногие вняли мудрому примеру Государя, и в России началась продолжительная братоубийственная война, то надолго затихающая, то вновь вспыхивающая кровавою вспышкою. Тысячи убитых в Москве осенью 1993 года свидетельствуют кровавым свидетельством еще раз: слабою человеческою рукою, без Божия благословения, невозможно устранить власть тьмы.

<…>

Подобало быть на высочайшей высоте духовной и державной, чтобы изначально не увлечься в борьбу с властию, от Бога попущенною. Мы даже сегодня, уже довольно искушенные искусителями сататинского плена, не видим сей высоты святого Царя-мученика Николая Второго. Высоты по образу Христову, по образу Агнца, безропотно идущего на заклание во время Страстной седмицы.

Господь, всегда обличавший и сокрушавший злоискусное лукавство иудеев, ныне, на Страстной седмице, жертвенно предает Себя в плен и на проклятие. Господь, имея власть над временами и сроками, знает, когда обличать и когда молчать. Сие знание Господь обильно сообщает и Своему Помазаннику. Среди Собора Новомучеников и Исповедников Российских Царь Николай Второй превосходнее всех по знанию времени плена: «се есть ваша година и область темная». (Лк. 22,53). Даже святой Патриарх Тихон поначалу обличает и анафематствует, и уж потом, спустя некоторое время, понимает всю силу и продолжительность сатанинской ночи, спустившейся на Россию. Святой Государь не обличает и не предпринимает решительных действий: он предизбран Господом для жертвенного безмолвия Страстной седмицы. Политики и историки осуждают Николая Второго как нерешительного Государя, ставят в пример его августейшего отца – Александра Третьего, который твердой рукой вел корабль государства Российского. Осуждают за наивысшее достоинство – за всецелое и жертвенное предание себя и государства в волю Божию.

Господь наш свидетельствует: «Мне подобаетъ делати дела Пославшего Мя, дондеже день есть: приидетъ нощь, егда никтоже можетъ делати». (Иоан. 9,4).

<…>

С воцарением Николая Второго сила удерживания зла в России и в мире не ослабевает, а становится более сокровенною, нежели в царствование Александра Третьего. Сила противостояния аду при императоре Николае Втором не ослабевает, а обретает иное, более высокое качество. В день отречения от престола и в день мученической кончины сила сопротивления сатане достигает высочайшей степени. В сей день, по сути единый, Святая Держава в лице святого Царя одерживает величайшую, непобедимую Победу над начальником ада.

<…>

Святой Царь-мученик уподобляется Царю царствующих: чрез делание дел, «дондеже день есть», он шествует к безмолвию и бездействию, высочайшему всякого дела. Отречение от Престола соделывается знаменем сего святого бездействия, сего жертвенного безмолвия, которое красноречивее всякого слова. Безмолвие тем полнее, чем ближе ко Гробу-Престолу Великой Субботы, чем ближе к сердцу Креста, в котором сокрыты «Царство и сила и слава» Божественные.

<…>

Соборище сатанинское по Божию попущению могло понудить Государя к отречению от Престола царства видимого и временного, но оно бессильно было лишить Царства и Священства вечного, непобедимо сокрытого от власти тьмы в сердце Креста Христова. Соборище сатанинское, того не желая, содействует Святому Государю и Святой Державе в жертвенном освящении, в причастии жизнодательному Гробу Великой Субботы, в восприятии царственной славы Светлого Христова Воскресения.

На исходе дня, перед наступлением в России сатанинской ночи требовались не та твердость и не та решительность, которые отличали императора Александра Третьего. Требовалось побеждать врагов не изгнанием их из храма, не обличением их зла и лукавства, а святыми бездействием, безмолвием и покорностию воле Божией, которая попустила быть сей страшной ночи. Перед грядущей властью тьмы Господь избирает и помазывает на Царство другого Государя – по видимости слабого в борьбе с демонической революционной заразой, а на деле несокрушимого. Господь знал, кто может и должен победить власть тьмы в самом начале. Победить не столько искусством политического и государственного маневрирования, сколько всецелым жертвенным послушанием воле Божией. Послушанием по образу Христову, по образу Победителя. «Побеждающему дам сесть со Мною на Престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на Престоле Его». (Апок. 3,21). Таким побеждающим, предвечно известным Богу, становится святой Царь-мученик Николай Второй. Совершая великое служение самодержавного правления, «дондеже день есть», святой Государь, извещенный пророчествами, в сокровении сердца готовится к служению величайшему, когда настанет власть тьмы, и уже «никтоже можетъ делати». День отречения Царя от престола соделывается разделительным между днем и ночью, между временем благословения Божия и временем попущения Божия. Отречение свидетельствует о прекращении дел дня и о начале того бездействия в условиях сатанинской ночи, которое пред судом Божиим окажется выше всякого дела. Ибо сие бездействие лишь внешнее: отрешаясь от великого бремени управления государством, святой Царь подъемлет бремя сокровенное и величайшее – бремя жертвенного подвига по образу Господню. Велик Государь в делах дня, в делах устроения и защиты России, и становится величайшим при наступлении ночи, «егда никтоже можетъ делати».

<…>

Святой Царь-мученик Николай Второй с бодрым и крепким духом встречает наступление сатанинской ночи. Сие свидетельствует о святости Государя вопреки всем сомнениям сомневающихся. Мужество и великодушие, терпение и смирение, с которыми Николай Второй встречает человекоубийственную власть тьмы, являются безмолвным свидетельством подвига мученичества и преподобия. Сего свидетельства достаточно, даже если б не было никаких других. Государь являет святую безропотность не перед начальником воцаряющегося беззакония, а перед волей Божией, которая попускает быть сему беззаконию.

<…>

Святой Царь-мученик не отвергает зов Божий, не противится скорбному попущению, не добивается торжества справедливости в условиях сатанинской ночи, ибо понимает: так Богу угодно. Земной самодержец оказывает величайшее послушание Самодержцу Небесному. В лице Царя оказывает послушание и Святая Держава, ибо миропомазание на Царство устанавливает глубочайшую сокровенную связь между Помазанником и народом, между Царем и царством. Есть таинственная, святая обреченность в жертвенном последовании России и народа за своим Государем. Нехотя пришлось последовать даже тем, кто восстал против Помазанника и безумно радовался его отречению от престола. Убиение Государя и его августейшей семьи становится непреложным знамением убиения России. Начальник злобы знает, кого надо поражать первым. Но, благодаря святой жертвенности Государя, сатанинское злодеяние, облеченное в форму ритуально-политического убийства, побеждается и становится жизнодательным залогом для Царя и Державы. Не будь в Государе святой жертвенности и кроткого терпения при встрече с властию тьмы – жизнь России и мира была бы ныне еще более беззаконною. Царь-мученик Николай Второй не страшится первым принять на себя удар адской злобы, чтобы не только удержать, ослабить его разрушительную силу, но, с помощью Божией, чрез тайну Креста Христова, управить злое во благое. Так Господь зависть и злобу иудейскую употребляет на созидание Победы. Призванию – быть Удерживающим – Николай Второй остается верным до конца. Своим жертвенным подвигом он удерживает мир от крайней пагубы – от воцарения антихриста. И не только удерживает, а вкупе с Собором Новомучеников и Исповедников Российских сеет спасительное семя Победы над властию тьмы. Очевидно на многие десятилетия в России наступает сатанинская ночь, а сокровенно, в недрах сей ночи, как во Гробе Великой Субботы, сосредоточивается Непобедимое «Царство и Сила и Слава» светлого Христова Воскресения.

«Тогда глагола имъ Иисусъ: вси вы соблазнитеся о мне въ нощь сию: писано бо есть: поражу пастыря, и разыдутся овцы стада». (Мф. 26, 31).

<…>

Под еретическими и революционно-демократическими личинами усовершалась во зле «тайна беззакония», чтобы в нужный момент со знанием дела пленить Россию. И мы видим: когда утверждается власть тьмы, сатана не испытывает недостатка в служителях.

<…>

Но зломудрие «тайны беззакония» сокрушается жертвенным подвигом многочисленных восприемников Креста Христова. О своей духовной готовности к наступлению власти тьмы Церковь Божия свидетельствует беспримерным подвигом Собора Новомучеников и Исповедников Российских во главе со святыми Царем и Патриархом. Сей Собор мог произойти только из недр Святой Державы. Поверхность исторического и религиозного бытия России являет множество греховных примеров, множество бесовских успехов. Но это поверхность, а в глубине сего бытия, в глубине сердец, скрываясь от ученой пытливости, таится жизнь Святой Руси, которая чрез Крест причастна «Царству и Силе и Славе» Божественным. Не согрешения священнослужителей, не коммуно-демократическая болезнь и сему подобное определяют существо России, а сокровенная жизнь во Христе. Не будь сей жизни – не явился бы и Собор Новомучеников. Сей Собор победоносно свидетельствует о верности Святой Руси Кресту Христову и в благословенное время духовного дня, и в тяжелейшую пору сатанинской ночи.

Господь постепенно приготовляет Царя и Державу к встрече с властию тьмы. Предвестниками сатанинской ночи становятся и широкое революционно-демократическое движение, и поражение в японской войне, и мятежи 1905, 1907 годов, и война с Германией. Все это и многое другое являлось промыслительным упражнением и испытанием в брани с «церковью лукавнующих», боевой подготовкою в преддверии генерального сражения. Однако главная подготовка совершалась в сердцах, ибо и сражение с адом предстояло за сердца человеческие. Не случайно в царствование Николая Второго сооружаются тысячи храмов, и по настоянию Государя совершается прославление преподобного Серафима Саровского. Казалось, не было смысла строить то, что, спустя немногое время, окажется разрушенным, поруганным. Но Государь строит: как Помазанник Божий он выполняет волю Царя царствующих и делает дела дня, «дондеже день есть». Именно до наступления ночи подобало сделать все возможное, чтобы укрепить и освятить сердце перед встречею с силами ада. А таким укреплением и освящением являлись молитва и Святые Таинства Святой Церкви, преподаваемые в храмах. Чрез рукотворные храмы душе сообщалось нерукотворенное освящение и сила «на сопротивныя». Настала ночь, и рукотворные святыни пленены, разрушены, попраны. Но освящение нерукотворное, восприятое и удержанное душой, подтвержденное мученическим подвигом, пребывает во веки – не подлежит ни плену, ни разрушению, ни поруганию. Государь строит, зная о своей участи, зная о предстоящем разрушении. Не будь сего строительства, и разрушение России было бы еще более колоссальным, а ночь еще более тяжкою. Не будь сего укрепительного строительства, и мы бы оказались более слабыми при бранной встрече с силами ада. Именно великою должна была встретить Россия сатанинскую ночь: иначе бы не пережила ее, не увидела наступление дня. Как Удерживающий и Помазанник Божий, Николай Второй делает все возможное для того, чтобы Россия перед пленением получила великий Божественный залог – достаточный для победы над адом. Святым подтверждением сему является Собор Новомучеников. Чрез подвиг Собора Новомучеников в зловещем мраке сатанинской ночи обнаруживается и сияет свет Христов. Сей свет, прикровенный во время благоденствия, обнаруживается во всей силе, славе и красоте при наступлении ночи. Не случайно и Рождество, и Воскресение Христово совершаются ночью. Господь наш великие дела делает, «дондеже день есть», а величайшие совершает во время сатанинской ночи, «егда никтоже можетъ делати». Победа тем сильнее, чудеснее, царственнее, чем меньше условий к ее совершению. Господь побеждает сатану, когда нет никаких условий для Победы – когда Он предан, распят и положен во Гроб. По образу Царя царствующих побеждает и Царь-мученик Николай Второй. Святой Государь при свете дня духовного делает великие дела по утверждению Святой Руси, по удержанию сил ада. А величайшее дело совершает при наступлении ночи, когда лишается всех полномочий – отрекается от Престола, приносит себя в освящающую жертву. Именно сатанинская ночь является временем, благоприятнейшим для жертвенного подвига, для совершеннейшего, всецелого восприятия Царственной Славы Креста Христова.

Страстная седмица, генеральное сражение с силами ада предлежат каждому последователю Христову, в какое бы время он ни жил – в пору благоденствия или при власти тьмы. Час сего сражения определяет Господь. Сей час приходит не только для человека, но и для Державы, последовавшей за Христом. Брань усугубляется, если час личного испытания совпадает с испытанием для Державы. Усугубляется и слава. У святого Царя-мученика Николая Второго личные брань, поругание и прославление нераздельны с бранью, поруганием и прославлением Святой Державы. Отрекшийся от Престола, плененный, поруганный и убитый, святой Государь изначально непобедим, ибо в брани с силами ада, в условиях сатанинской ночи, «егда никтоже можетъ делати», он – по образу Господню – совершает высочайшее делание – приносит себя в жертву, восприемлет Царскую Славу Креста Христова. А Силой Креста приемлют нераздельное освящение и Царь, и Держава. Явление иконы «Богородица Державная» свидетельствует: Бог жертву приемлет и освящение ниспосылает. Ниспосылает, как никогда прежде: Сама Царица Неба и земли восприемлет Престол русского царства. Обилие получаемого освящения подтверждает своим беспримерным подвигом Собор Новомучеников и Исповедников Российских. В невиданно тяжкой и мрачной ночи воссияло невиданное обилие мучеников и исповедников, верных правде Царства Божия. А впереди и во главе всех – святой Царь-мученик Николай Второй.

<…>

Сатанинская ночь спускается на Россию не тотчас: ей предшествуют сумерки первой мировой войны. Господь попускает быть тяжелому перед тяжелейшим: так Он велик и премудр в своей воспитательной милости.

<…>

При нападениях вражиих освящающее воздействие Святаго Духа на нашу душу даже усиливается, если все скорби и искушения мы принимаем с жертвенным терпением и благодарением Богу. За предание себя в волю Божию мы получаем сторицею. Жертвуя временным, все равно подлежащим тлению, наследуем нетленное Царство Божие. Такова тайна восприятия Креста Христова, тайна обретения Славы и Силы Царства Божия чрез унижение и немощь, которые злорадно причиняет сатана во время Страстной седмицы. Сия величайшая из седмиц года рано или поздно, в том или ином виде наступает в жизни каждого человека, каждого народа. Сия седмица исполняется величайшим величием лишь в том случае, если мы вслед за Господом жертвенно восприемлем Крест: со Христом страждем – со Христом прославляемся. Для России весьма знаменательным началом Страстной седмицы становится чудесное явление иконы Богородицы «Державная» в день отречения Императора от Престола. В день унижения Царя и Державы сама Богородица свидетельствует о их величайшем величии. Сей день начального торжества сатанинского возвещает конечное Торжество православия. Явлением своей иконы «Державная» Богородица подтверждает непрерывность в России и царской власти, и освящения. Отныне, в условиях власти тьмы, царская власть, по видимости растоптанная, оклеветанная, невидимо обретает величайшее величие: Престол русского государства восприемлет Царица Неба и земли. Отныне, при очевидном разгуле всякого беззакония, сокровенно совершается величайшее освящение всех жаждущих освящения. Господь попускает быть отречению от Престола, попускает торжеству разрушителя, ибо знает: благодаря жертвенному подвигу святого Царя-Мученика, в России не прекратятся ни царская власть, ни освящение. Не только не прекратятся, а, напротив: именно в недрах сатанинской ночи исполнятся – по образу Христову – величайшего величия. Величия, откровенного для смиренных и сокровенного для гордых.

<…>

При нападениях вражиих освящающее воздействие Святаго Духа на нашу душу даже усиливается, если все скорби и искушения мы принимаем с жертвенным терпением и благодарением Богу. За предание себя в волю Божию мы получаем сторицею. Жертвуя временным, все равно подлежащим тлению, наследуем нетленное Царство Божие. Такова тайна восприятия Креста Христова, тайна обретения Славы и Силы Царства Божия чрез унижение и немощь, которые злорадно причиняет сатана во время Страстной седмицы. Сия величайшая из седмиц года рано или поздно, в том или ином виде наступает в жизни каждого человека, каждого народа. Сия седмица исполняется величайшим величием лишь в том случае, если мы вслед за Господом жертвенно восприемлем Крест: со Христом страждем – со Христом прославляемся. Для России весьма знаменательным началом Страстной седмицы становится чудесное явление иконы Богородицы «Державная» в день отречения Императора от Престола. В день унижения Царя и Державы сама Богородица свидетельствует о их величайшем величии. Сей день начального торжества сатанинского возвещает конечное Торжество православия. Явлением своей иконы «Державная» Богородица подтверждает непрерывность в России и царской власти, и освящения. Отныне, в условиях власти тьмы, царская власть, по видимости растоптанная, оклеветанная, невидимо обретает величайшее величие: Престол русского государства восприемлет Царица Неба и земли. Отныне, при очевидном разгуле всякого беззакония, сокровенно совершается величайшее освящение всех жаждущих освящения. Господь попускает быть отречению от Престола, попускает торжеству разрушителя, ибо знает: благодаря жертвенному подвигу святого Царя-Мученика, в России не прекратятся ни царская власть, ни освящение. Не только не прекратятся, а, напротив: именно в недрах сатанинской ночи исполнятся – по образу Христову – величайшего величия. Величия, откровенного для смиренных и сокровенного для гордых.

<…>

Лукавою особенностию нашего сугубо смутного и лукавого времени является призыв к миру и единению, призыв любить врагов. Из чьих уст исходит и к кому обращен сей призыв? Исходит из уст «церкви лукавнующих» и обращен к Церкви Божией. В устах отца лжи даже великие слова истины служат исключительно лукавым и пагубным целям. Сей человекоубийца печется не о мире, не о любви к врагам, а о беспрепятственной, безраздельной власти над нами. Прикрываясь лицемерным призывом к миру и любви, сатана и его служители хотят столь искусным образом парализовать Церковь Божию, лишить ее спасительной воли к сопротивлению «тайне беззакония». Сборище сатанинское преизливается ненавистью, а призывает к любви: не будем внимать обманчивому внушению, а – силою Креста Христова – встанем на борьбу с исконными врагами Церкви и России.

По видимости Россию не любят за огромность и силу, а сокровенной причиной ненависти является святость русских святых. Не верьте: не могут страны антихристовой цивилизации любить Россию. Мир во главе с лукавым князем своим признает лишь себе подобное. Лукавый миродержец дышит беззаконием и смертию на все, избранное Богом – будь то человек или Держава. Тайная причина всех малых и великих войн, которыми воевали против России, одна – беспредельная ненависть сатаны к Святой Державе. Предлоги и образы нападений многоразличны, а как причина, так и тайная цель их тоже одна – обессилить, обескровить и поразить Святую Церковь – сердце России. То сердце, без которого Россия мертва. Но что видим мы на всем протяжении русской истории, начиная с Крещения Руси? Неизбежным итогом всех сатанинских нападений являлось неизменное физическое и духовное возрастание, возвеличение России. Россия жертвенно освящалась и духовно мужала в непрестанной брани с видимыми и невидимыми врагами. Освящает не сама по себе и не любая брань, а только та, в которой мы с жертвенным смирением восприемлем благое иго Креста Христова. Брань иного рода не только не освящает, а производит пагубу – и телесную, и духовную. Именно такою бранию всех против всех преисполнен ныне наш мир.

<…>

Все извращается, чего бы ни коснулось смердящее дыхание злого духа. Сей дух лукавый внушает нам быть миротворцами там, где следует решительно противостать зломудрым ухищрениям «тайны беззакония». И, напротив, сей дух возбуждает разделение и ревность не по разуму, где подобает быть единству и миру. Сей дух внушает идеи обновления или, напротив, возврата к древнейшим церковным традициям, но не по разуму, не во благо, а с целью разрушения, расчленения исторически и духовно цельного православного бытия. Православная культура, как часть сего бытия, возрастала на протяжении многих столетий от силы в силу. Были, конечно, и болезни роста, и немощь падений, но они не пошатнули то, перед чем бессильны даже «врата адовы». Попущенное Богом испытание болезнями и немощами лишь убедительнее подтверждает величие и красоту православной культуры. Сие испытание не препятствует, а содействует Торжеству Православия вопреки торжеству разрушителя. Конечно, не силой человеческой зиждется сия тайна, а силой Духа Святаго, силой Креста Христова.

<…>

На протяжении всей духовной истории человечества «тайна беззакония» вопреки собственному желанию служит тайне спасения. Сие подтверждает и духовный путь Святой Руси. Крещение Руси совершается вопреки торжествующему язычеству. Объединение русских земель начинается вопреки царящему междоусобию. Воцарение дома Романовых происходит вопреки смуте. Русская Церковь вопреки беспримерному богоборчеству утверждается на камне патриаршества. Прославление Новомучеников и Исповедников Российских, открытие множества храмов и монастырей идет вопреки невиданному разгулу бесовщины, вопреки искуснейшему сопротивлению и клевете сатанинских служителей. Благодаря всем этим «вопреки» мужала и возвеличивалась Святая Русь. Чем сильнее сопротивление «церкви лукавнующих» тому или иному святому начинаю, тем величественнее обещает быть конечное величие сего начинания.

<…>

Путь Святой Руси и ее сопротивников не завершается днем Страшного Суда, а продолжается уже в ином духовном качестве. Отныне Святая Держава может беспрепятственно соединяться с Державой Креста. Отныне и навсегда Господь отъемлет власть, временно данную сопротивникам, а князь мира сего ввержен в озеро серное и огненное. Отныне слава Церкви Божией безмерно возвеличивается, а позорное бесчестие «церкви лукавнующих» безмерно умножается, ибо впереди Вечность. Вечность, царственная для святых, и позорная для полчища сопротивных. Вечность с Богом в безмерной славе и вечность с сатаною в безмерной, беспросветной бездне. Святая Русь всю себя посвящала Богу, и день

<…>

Сей День славного и страшного Второго Христова Пришествия завершит творение мира и станет восьмым нескончаемым Днем Царства и Силы и Славы Божественных. А до наступления сего Дня мы можем лишь ослаблять и удерживать силу зла в кесаревом мире. Наилучшей формой такого удерживания является православная монархия. При Помазаннике Божием дань кесарю становится минимальною. До наступления сего Дня все мы по воле Божией должны воздавать «кесарева кесареви, и Божия Богови». Воздавать «кесарева кесареви» приходится тем более, чем более высокое положение занимаем. Сия неизбежная дань увеличивается в периоды пленений и смут сатанинских. Такую тяжелейшую дань пришлось и приходится платить иерархам Русской Православной Церкви в наше время -–время торжества разрушителя. Один из ярких примеров – Декларация митрополита Сергия 1927 года. Сия Декларация, осуждаемая многими ревнителями Православия, не посягнула на догматы веры, не воспрепятствовала воздавать «Божия Богови». Сия Декларация, как тяжкая дань кесарю в условиях беспримерного сатанинского гнета, является личным подвигом митрополита Сергия. Подвигом своеобразного юродства на вершине церковной власти. Юродства, необходимого для блага Церкви, оказавшейся в условиях беспросветной ночи. На действия митрополита Сергия была воля Божия: так по молитве открылось одному из старцев Псково-Печерского монастыря. Другому старцу того же монастыря явился во сне митрополит Сергий и, положив руку на его плечо, сказал: - Ты меня осуждаешь, а я каждый день каюсь.

Ложь Декларации у всех на виду, а ежедневные слезы покаяния первосвятителя ведомы и дороги одному Богу. Ложь Декларации средь беспросветной лжи наступившего лукавого царства была необходимым прикрытием истин веры.

Святейший Патриарх Тихон как-то сказал: «Пусть погибнет мое имя в истории, лишь бы Церкви была польза». Всеми преемниками патриаршего престола слова сии восприняты как духовный завет, как великое жертвенное право. Жертва никогда не бывает обязанностию, иначе она не жертва. Первосвятительское служение в многолетнюю Великую Русскую Смуту является ежедневным подвигом воздаяния «кесарева кесареви. и Божия Богови». Подвигом защиты веры и паствы путем юродства, лжи во спасение, путем мудрого заискивания и унизительнейших уступок надменной богоборческой власти. Лжи, заискивания и уступок не ради себя, не из трусости, а ради сохранения Церкви, ради того, чтобы народ мог приступать к Святым Таинствам и получать освящение. Сие есть подвиг особого первосвятительского юродства, еще неслыханный в истории Церкви, ибо и гонение настало неслыханное по своей изощренности, изуверству, жестокости и размаху. В России начальник ада применил усовершенный опыт всех предыдущих гонений. Беспримерное злоискусство гонителя подобало встретить всеоружием подвига – беспримерного не только по множеству мучеников и исповедников явных, но и по мученичеству тайному, прикрытому юродством, неслыханным доселе – юродством сотрудничества иерархии с богоборческой властью. Мученичество явное всеми ублажается, а кто ублажит первосвятителя Сергия и его последователей на патриаршем престоле или епископских кафедрах?

<…>

Великая Русская Смута попущена за измену Богу и Царю. Попущена для явления беспримерного подвига не только мученичества и исповедничества, но и терпеливого, мудрого воздаяния «кесарева кесареви». Любое попущение, наказание лукавым игом есть в то же время милость Божия, являемая и человеку, и целому народу. Поэтому мы должны благодарить, а не роптать. Как бы ни изощрялась, как бы ни тяготила власть сатанинская – помни о царственном Дне Воскресения и Страшного Суда – и не отчаешься; и обретешь благодатную силу терпеливо и непобедимо противостать полчищу сопротивному. День СветлогоХристова Воскресения и День Страшного Суда – един «День, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь». В сей День «вся исполнишася света, небо же и земля и преисподняя…» Сей свет, уже ныне исполняющий благодатною радостью сердца верных, становится жгучим, мучительным приговором для сынов тьмы и погибели. Поэтому сыны тьмы ненавидят сынов света. И Бог до самого Дня Суда попустительно дает место сей ненависти, дает даже на время превозмогать ей, особенно при власти антихриста. Многолетнею Великою Русскою Смутою господь постепенно приготовляет нас к еще более тяжкому антихристовому времени. Искушенные искусителями лукавой и жестокой Смуты, мы во всеоружии Креста Христова встретим воцарение лукавейшего и жесточайшего обольстителя. На Святую Русь, именно потому, что она святая, антихрист ополчится с особенной яростью, но останется особенно безуспешен.

Словами – Святая Русь – объемлется не только дух, но душа и тело народные. Не только святость святых, как духовного сердца нации, но и святость Державы, святость самой земли русской. Сия земля освящена и множеством храмов, монастырей, и молитвенными слезами преподобных, и святыми мощами ведомых и неведомых святых, и жертвенной кровию мучеников, а также воинов бесчисленных, положивших живот «за други своя», за Веру, Царя и Отечество. Природа святости подобна природе Креста. Святость пребывает и сокровенною в сердце, и освящает окружающий мир – видимый и невидимый. Широта, беспредельность русских просторов становится одним из зримых свидетельств сего освящения. Святая Русь не могла не стать широкою в своих державных просторах: видимым величием Руси возвещается миру и невидимое величие.

<…>

В пределах сего мира царственное достоинство Святой Руси олицетворял святой Царь-Мученик Николай Второй. Олицетворял более, чем кто-нибудь другой из царей. Именно поэтому святая личность Государя Николая Александровича вызывала к себе самый опасный вид злобы – духовную зависть. Сей духовной завистью были движимы иудеи в своей лютой ненависти ко Христу. Духовная зависть к духовному достоинству и совершенству святых уподобляет завистника диаволу – отцу и внушителю сего всезлобного чувства. Падение падшего ангела началось гордостью, а завершилось ее злейшим порождением – завистию. Зависть по природе своей смертоносна. Зависть к райскому блаженству первого человека соделывает диавола человекоубийцей: по внушению сего лукавого змия Адам согрешает и чрез грех наследует смерть и страдания. По зависти Каин убивает своего брата Авеля: так проливается первая кровь от руки человеческой. По зависти иудейской совершается богоубийство. Зависть смертоносна для окружающих, а в первую очередь для самого завистника. Сердце, уязвленное завистию, умирает для Бога, для Его Царства и Силы и Славы. Сие сердце не знает покоя и горит непрестанным черным огнем адской ненависти. Снедаемый мукой зависти добровольно присуждается к аду прежде своего вселения во ад. Только из завистливой утробы диавола и его служителей мог произойти ненавистнический лозунг – «Долой самодержавие». Самодержавие содействовало величию России, придавало ей царское достоинство. Любая ненависть к России питается всезлобной завистию к ее зримому и незримому величию Божественному. Когда ненавидят православную монархию, Россию и народ русский, то ненавидят не сами по себе форму правления, державу и народ. Ненавидят сокрытое во всем этом неотмирное Божественное освящение. Истоки сей ненависти находятся во аде. Люди могут завидовать – ненавидеть безотчетно, не понимая подлинной причины своего злобного состояния, а начальник ада знает, чему завидует, и что поэтому ненавидит. Знают и ближайшие сотрудники предводителя лукавых полчищ, против кого и чего они ополчаются. Первосвященники и начальники иудейские ведали, что творят: они сознательно шли на богоубийство. Подобным образом происходит и в наше время: зависть к сокровенному Божественному величию нераздельных Веры, Царя и Отечества вдохновляет новых богоубийц на новые преступления. Цареубийство является преступлением не уголовным, не политическим и не государственным. Сие преступление совершается в высшей духовной области. Убийство Помазанника Божия, как замышленное «тайною беззакония» против тайны спасения, является по сути войной против Бога. Цареубийцы в лице Царя поднимают руку на самого Бога. Сердце наместников сатаны и ныне дышит именно богоубийством. Война с Богом – все у них подчиняется сей главной цели. Революции, перестройки, смуты, коммуно-демократические игры и многое другое, чему имя – легион, служат лишь прикрытием для более успешного ведения сей непрестанной войны.

<…>

Господь лишает Адама царства земного и тварного, чтобы приобщить к Царству Нетварному, Предвечному. Подобную же милость Господь оказывает и России: лишает ее царского достоинства, изгоняет из земного рая православной монархии и отдает под бич начальника беззакония в лице коммуно-демократических властей. На многие десятилетия попускает Господь терзать Россию соединенным силам врагов внешних и внутренних, врагов во плоти и бесплотных. Господь предведает: беспримерному бесовскому ополчению на Святую Русь духовно противостанет беспримерное множество новомучеников и исповедников Российских во главе со святым Царем Николаем Вторым. Господь предведает: беспримерная Смута на русской земле будет залогом не погибели, а сугубого спасения СвятойРуси и сугубого ее увенчания в День Страшного Суда. Слово Писания свидетельствует: ответ пред Судией люди будут держать в составе народов (языков), к которым принадлежали: «Егда же приидетъ Сынъ человеческий въ славе Своей и вси святии ангели съ Нимъ, тогда сядетъ на престоле славы Своея, и соберутся пред Нимъ вси языцы: и разлучитъ ихъ другъ от друга, якоже пастырь разлучаетъ овцы от козлищъ: и поставитъ овцы одесную Себе, а козлища ошюю. Тогда речет Царь сущым одесную Его: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира…» (Мф. 25, 31-35).

Мы можем жить в России, но быть козлищами средь овец Господних. Мы можем ходить в храм и быть козлищами. До Дня Страшного Суда, до Дня разделения на пшеницу и плевелы, на овец и козлищ святость должна терпеливо нести иго своего соседства с беззаконием. Сие и Господь показал, будучи распятым посреди двух разбойников. Не стоит удивляться при виде царского престола в окружении козлищ. Путь Святой Церкви, путь Святой Руси совершается средь козлищ. Взирая на сие, не станем недоумевать, смущаться, сомневаться или соблазняться. Не станем отпадать от Матери-Церкви, уходя в раскол, ересь или безбожие. Напротив: вооружимся на козлищ оружием, сообразным месту и времени, сообразным воле Божией. Не всегда нужно выходить на битву Куликову. Иногда, против своей человеческой воли, подобает дать место премудрому попущению Божию. По-человечески святой Царь-Мученик Николай Второй не хотел отречения от Престола, а как Помазанник Божий он слышит в своем сердце сокровенный глас Господень и – отрекается. В манифесте, изданном в день восшествия на Престол, Николаем Вторым сказаны и такие фразы: «Богу Всевышнему угодно было, в неисповедимых путях Своих, прервать драгоценную жизнь горячо любимого Родителя Нашего Государя Императора Александра Александровича… Горя нашего не выразить словами, но его поймет каждое русское сердце…»

<…>

В сих словах, уже в день восшествия на Престол, мы видим великое, всецело преданное Богу сердце. Чрез невероятную человеческую скорбь Государь понимает: «Богу Всевышнему угодно было…» Пред нами уже сегодня то святое сердце, которое чрез много лет произнесет слова жертвенного отречения от Престола. Святой Царь восходит на Престол в канун праздника иконы Казанской Богородицы, а отрекается от Престола в день явления иконы Богородицы, именуемой «Державная». И в первый, и в последний день царствования Богородица являет державное покровительство Царю и России. «Богу Всевышнему угодно было, в неисповедимых путях Своих», и восшествие на Престол Николая Второго, и его жертвенное отречение от Престола. И в том, и в другом действии есть святая жертвенность всецелого угождения и служения Богу. О цели поступков Государя нельзя судить только по документам: многое остается сокрытым в глубине сердца, а сердце Царево в руце Божией. Недостаточность документальных свидетельств Господь восполняет по особому усмотрению и благоволению свидетельствами премирными, Божественными. Уже не документ, а чудо открывает нам подлинный смысл происходящего. По своему значению и последствиям день отречения от Престола очень велик – требовалось о нем и свидетельство великое. И Господь посылает его: чудесным явлением иконы «Богородица Державная» открывается величие сердца Царя, устраняется любое двоемыслие в истолковании царских намерений, указывается Преемница Престола Святой Руси. Жертва отречения состояла в отказе от своей воли и в последовании неисповедимым путям воли Божественной. Своим жертвенным отречением от Престола святой Царь, как глава Державы, первым дает народу пример великий и образ таинственный угождения Богу в небывалых условиях сатанинской ночи. Даже более, чем только пример и образ. Молитвенно-духовное, литургическое единство православного Царя и православного народа настолько нераздельно ради соблюдения воли Божией, что за жертвенным отречением святого Помазанника неизбежно следует жертвенное отречение народа. Сию святую нераздельность с народом Государь, как нечто унаследованное и несомненное, чувствует уже при восшествии на Престол. В манифесте, изданном в день восшествия, император Николай Второй говорит по поводу кончины Родителя: «…Мы верим, что не будет места в обширном государстве Нашем, где бы ни пролились горячие слезы по Государе, безвременно отошедшем в вечность и оставившем родную землю, которую Он любил всею силою Своей русской души и на благоденствие которой Он полагал все помыслы Свои, не щадя ни здоровья своего, ни жизни…

Но да будет святая воля Всевышнего и да укрепит Нас незыблемая вера в премудрость Небесного Промысла, да утешит Нас сознание, что скорбь Наша – скорбь всего возлюбленного народа Нашего, и да не забудет он, что и крепость Святой Руси в ее единении с Нами и в беспредельной Нам преданности».

Какое величие царственного духа в словах вступающего на Престол! Какая державная сила и глубокое сердечное понимание того, что «крепость Святой Руси в ее единении с Нами и в беспредельной Нам преданности!» Единение с Богом Всевышним неизбежно приводит к единению и с Его Помазанником. А отпадение от Бога влечет к измене Помазаннику Божию. В 1917 году Россия четко разделяется на Русь Святую, верную Богу и Царю, и на Русь неверную, преданную темной области князя мира сего. Днем разделительным становится день отречения от Престола. С сего дня Святая Русь в лице святого Царя отрекается от царствования в мире, попустительно преданном сатане. Отрекается ради исполнения Всевышней воли, ибо ныне не время изгонять торгующих из храма, а время быть изгоем, быть преданным, поруганным и распятым. Ныне не время выходить на поле Куликово для победы над полчищами неверных: Господь не благословляет. Сие подтверждает и обреченность на поражение Белой армии. Руководители Белого движения не последовали примеру святого Царя, не поняли особое величие подвига, совершенного в день отречения. Совершенного по воле Божией – вопреки своей воле. Тем жертвеннее становится подвиг отречения. Любовь Царя к Царю царствующих столь велика, что нет у него своей воли перед лицом воли Всевышней. Поэтому Николай Второй победитель, о чем и царское имя свидетельствует. А в основе жертвенного благородства воинов Белой армии не столько Божия, сколько своя воля, и они терпят поражение. Несовершенство послушания Богу восполняется ради спасения воинов мученическою кончиною их на поле брани. Не только перед воинами Белого движения – перед каждым из нас зачастую встает вопрос: идти на поле Куликово или по примеру святого Государя отречься от Престола – дать место прискорбному, наказательному, премудрому попущению Божию? Быть (каждый в своем чине) удерживающим мир от зла или устраниться от внешней брани с воплощенным беззаконием и уйти от мира сего в глубину своего сердца? Что предпочтительнее, и на что есть воля Божия? Как нам, грешным, разрешить сей трудный вопрос?

<…>

Престол царский знаменует присутствие на земле Престола Небесного. Престол царский знаменует присутствие на земле благодати державности, которая через власть царскую удерживает мир от окончательной пагубы. Николай Второй, как Помазанник Божий, не мог отречься ни от благодати державности, ни от Престола – сие было бы неслыханным на Святой Руси преступлением против Бога. Пойти на отречение святой Государь мог лишь по тайному внушению воли Божией. Но даже по воле Божией требовалось отречение не собственно от Престола и благодати державности – требовалось изменить внешний образ царского служения и подвижничества. По Божию попущению наступала сатанинская ночь, и требовалось отречься от служения Удерживающего лишь в пределах сего мира. И после отречения Царь остается Царем, который противостоит силам ада, но уже всецело со Престола Царствия, сокрытого в сердце и причастного Предвечному Престолу Пресвятой Троицы. В личности Помазанника Божия неслитно соединяются силою благодати державности два царства – земное и не от мира сего. Силы ада, лишая святого Царя царства земного, поневоле содействуют Его всецелому утверждению в Царстве Премирном – для духов злобы недосягаемом.

<…>

Отречение от земного царства, Божиим попущением преданного в плен сатане, становится отречением от сатаны и вступлением благодатным на Престол Предвечного Царства Пресвятой Троицы. Отречение и мученическая кончина становятся единым днем сокровенного торжества над легионами злобы духовной. Отрекаясь от «тайны беззакония», ополчившейся на Россию, святой Государь не отрекается ни от благодати державности, ни от Престола, ни от России. Великий Царь даже после отречения продолжает – как Царь – свое служение Богу и Святой Руси в жертвенном шествии на Голгофу. Служение Царя является в то же время служением Первосвященника. В день отречения от Престола осуществляется давнее желание Царя быть Первосвященником. Принести себя в жертву по образу Господню – великое право Царя и Первосвященника. Никто из царей не соделался в такой степени Первосвященником, как Николай Второй. Иначе не могло быть: конец царствования Николая Второго становится началом периода беспримерного мученичества в христианской истории. Первым закалаемым агнцем является сам Государь. Свободным жертвенным произволением Царь закалается уже в день отречения – единый с днем заклания. Диавол торжествует в день отречения, не ведая о сокрушительных для себя последствиях сего Царского подвига. Великий злоискусник и верная ему «церковь лукавнующих» являются лишь слепыми орудиями Божественного Промысла. Святой Государь, как человек живой веры, понимает сие, и потому ни на кого не ропщет, не обижается, а всецело предает себя в руки Божии. В лице святого Царя совершает сие и Святая Русь. Царь-мученик, как причастный Христовой Жертве, может с полным правом повторить вслед за Господом: «И за нихъ Азъ свящу Себе, да и тии будутъ священи во истину». (Иоан. 17,19). Освящая себя жертвенным подвигом, Царь-мученик, несмотря на мрак сатанинской ночи, открывает токи благодати, обильно изливающейся в подвиге Новомучеников и исповедников Российских. Так – чрез освящение жертвою – в недрах ночи зиждется великая слава Воскресения Святой Руси.

<…>

Все войны, какие вела Россия на протяжении своей истории, будь они малые или великие, в пределах государства или вне их, были войнами против «церкви лукавнующих». Сила всех походов русского воинства и всех войн наших неизменно, по дивному действию Промысла Божия, служила и будет служить созиданию и сохранению Святой Державы. Православные государи волею, а князья-язычники и правители-богоборцы неволею служат единой цели Божией – укреплению Святой Державы Российской, как главного оплота земного против мирового зла. Святослав, князь-язычник, чуждый Христа, своим победным походом на хазарский каганат избавляет Русь перед ее Крещением от опаснейшего врага. Господь воинственной рукою князя-язычника или правителя-богоборца зиждет условия для воспитания Святой Державы Российской. Рассуждают о напрасных человеческих жертвах в тех или иных военных баталиях. Рассуждают о бессмысленности самих баталий, ропщут на Бога, допускающего сие. Подвергают осуждению бездарных военачальников, политиков, по вине которых гибнут многие тысячи невинных людей. Подобные настроения в обществе тем сильнее, чем дальше оно отстоит от Бога. Утрата веры постепенно приводит к утрате державного чувства – любви к Царю и Отечеству. Глубокая вера знает: не спадет ни один влас с главы человеческой, не прольется ни одна слеза, ни одна капля крови без воли Божией. Богатство и бедность, здоровье и болезнь, слава и бесчестие, радость и скорбь, мир и война являются равно спасительными для нас дарами, милостями Божиими, за которые мы должны воздавать благодарность их Подателю. Но благодарим ли, спасаемся ли через все, что ни пошлет нам благая Десница Господня? Нет, не напрасно лилась и льется кровь русских воинов на полях бесчисленных сражений. Сия кровь проливается жертвенно, по образу Христову, «за други своя», за Веру, Царя и Отечество. Для многих из воинов нашего безбожного времени Веры и Царя нет, но еще есть Отечество и други, а, значит, есть жертвенный порыв, в недрах которого может, уже перед самою смертию, воспламениться Вера в Царя царствующих. Кровь, проливаемая на полях сражений за Святую Державу Российскую, сродни мученической. Ценой сей крови искупаются многие и многие грехи павших воинов. Ценой сей крови сохраняется, защищается Святая Держава от нападений воплощенного зла. В служении и подвиге воинском есть общее с подвигом царским – быть удерживающим, быть хранителем и защитником земли православной, освященной подвигами и молитвами святых, освященной телами усопших праведников и кровию воинов. Даже при безбожной власти русское воинство служит не сей власти, а Промыслу Божию. Дивны дела Твои, Господи: даже руками богоборцев земля Святорусская ограждается от иноплеменных нашествий. Так Господь и Матерь Божия берегут Россию – Свой освященный и избранный удел. Берегут в предведении сугубого прославления.

Единство царского и воинского служений выражается в общем призвании – быть воинами Царя Небесного, быть причастными Великой Жертве Христовой. Сие единство выражается и внешне: Царя мы видим неизменно в военной форме.

<…>

Воссоздание храма Христа Спасителя, как главного храма Святой Державы Российской, совершается вопреки многим и многим препятствующим мнениям и обстоятельствам. Божией силой сама невозможность становится возможностью. Противники воссоздания храма, при всем кажущемся большинстве, оказываются бессильны воспрепятствовать действию воли Божией и молитвам всех живот свой положивших за Веру, Царя и Отечество. Возрождаемый храм Христа Спасителя станет местом молитвенного поминовения всех, за правду Божию убиенных в видимых и невидимых бранях. Сей храм нужен как знамя единства всех воинских поколений, которые по образу Христову жертвенно полагали и ныне полагают живот свой в брани с «тайною беззакония».

<…>

Злохудожная и злоначальная тайна сия, не останавливаясь перед границами государств, душит пагубою повсюду, устраивает заговоры против Святой Державы Российской, где хочет. Именно поэтому русское воинство в борьбе с воплощенным злом не ограничивается пределами государства, а в настоятельных случаях решительно идет поражать зверя в его логове. Если судить не по букве, а по духу происходящего, Россия не вела ни одной захватнической войны. Все походы, все войны русской армии имели удерживающий характер. Даже правителям-богоборцам не дано было изменить главное назначение русской армии – быть удерживающим. Хотя армию запечатлели сатанинской пентаграммой, но дух воинства Христова искоренить в ней не удалось. Великая Отечественная война явилась сему подтверждением. Под зловещей пятиконечной звездою продолжало биться жертвенное сердце воина Христова. От лица сей жертвенности Христовой, как от огня, бежал с позором диавол и наземные легионы его. Не случайно же православный воин Георгий Жуков становится главным победоносцем Великой Отечественной.

В своем главном назначении – быть удерживающим – русская армия нераздельна с Верой, Царем и Отечеством. Сей триединый удерживающий – Вера, Царь и Отечество – черпает неисчерпаемую силу в Кресте Христовом. Именно Крест Христов удерживает наш мир от безраздельного завоевания «тайною беззакония». Именно Крест Христов – главный Удерживающий и в видимом мире, и в невидимом. Святая Держава Российская, как Держава Креста, среди стран нашего мира является неизменно главным Удерживающим. Сему призванию небесному Россия не изменяет даже при правителях-богоборцах. Чудесным знамением сей неизменности становится явление иконы «Богородица Державная». Сие явление свидетельствует: в условиях сатанинской ночи значение России, как Удерживающего, возрастает. По мере приближения антихристова царства во всем мире усиливается злоначальная «тайна беззакония». В ответ на сие, вопреки сему сокровенно возрастает сила удерживания – Сила Креста Христова. Возрастает по образу Страстной седмицы Господней: чем очевиднее торжество области темной, тем ближе незаходимый Свет Светлого Христова Воскресения.

<…>

В двадцатом столетии Россия дала обильную жатву мучеников, не только от безбожной власти пострадавших, но и убиенных еще в материнской утробе, по материнской воле. Россия, начиная с 60-х годов, не имеет себе равных по количеству загубленных в утробе младенцев. Даже по официальным данным, например, в 1993 году на 100 родов приходилось 200 абортов. Сия статистика греха свидетельствует, каким страшным ослеплением ослепил материнские души исконный человекоубийца и отец «тайны беззакония». В России идет ужасная, необъявленная война, на которой матери убивают младенцев в собственной утробе. Многие даже не подозревают, что они совершают убийство: таково одно из последствий отречения от Матери-Церкви. Исконный человекоубийца радуется миллионам кровавых жертв, миллионам согрешающих матерей. Однако есть и иной, сокровенный счет – миллионы невинных младенцев-мучеников. Как знать: не омоются ли слезами покаяния и матери согрешающие? У Бога свой счет всему, своя мера, никакими человеческими мерами не измеримая. Повинные в убиении младенцев могут по благому действию Промысла, понести такие скорби и испытания, которые приведут их к покаянию и очищению.

Господь попустил России великую смуту и плен великий не для торжества сатанинского, а для прославления беспримерного числа мучеников, в том числе и младенцев-мучеников. Вся Россия соделывается единым жертвенником, на котором приносится великая совокупная жертва. Конечно, не сего вожделел злоначальник.

Младенцы-мученики, убиваемые в утробе, безмолвно отходят в обитель небесную: они даже голос не могут возвысить в свою защиту. Почему Господь попускает быть сему? Вполне до Страшного суда, нам невозможно знать ни тайну Божия попущения, ни тайну Божия благословения. Ныне, в сумерках мира сего, в сумерках греха, лишь отчасти мы можем понимать происходящее. Как знать, кем бы стали младенцы сии по своем возмужании? Как знать, не погубил ли бы души их исконный человекоубийца? Нет, не безвременно вземлет души их Господь времени – буди имя Господне благословенно во веки!

<…>

Власть, как и всякий другой дар Божий, можно употребить или во благо или во зло. Чем больше дар, тем страшнее ответственность перед Богом, тем величайшее воздаяние ожидает

Начальствующих либо за служение Царю премирному, либо за служение князю мира сего. Примером всецелого служения Царю Премирному являются столь разные государи русские, как Иоанн Грозный и Николай Второй. Царь Иоанн Васильевич, отнюдь не грозный по своей природе, в целях державного охранения и созидания Святой Руси соделывается Грозным для всех внешних и внутренних разрушительных сил. Сей Царь имел безошибочное державное чутье и вовремя пресекал все то, что явно или тайно угрожало единству и процветанию Святой Державы. Начальник разрушения отмстил сему государю: в подавляющем большинстве исторических исследований с завидной преемственностию оклеветывается та или иная сторона державной деятельности и жизни Грозного Царя. У отца лжи есть неизменное правило: платить клеветою всем ревностным поборникам Правды Божией. Знаменательно: тезоименитство Царя Иоанна приходится на праздничный день Усекновения главы Крестителя Господня Иоанна. В сей день мы в лице Иоанна Крестителя празднуем память всех, за правду Божию убиенных. Тезоименитство державного здателя Святой Руси именно в сей день становится глубоким духовным предзнаменованием не только для Царя Иоанна, но и для Царства, для народа русского. Мужественное стояние за веру православную, неизменность Правде Божией подтверждаются всем историческим бытием святорусского государства, начиная от Крещения Руси и по сей день. В царствование Иоанна Грозного удерживающая сатану сила государя и государства возрастает, как никогда до того. Назначение Святой Руси -–быть в нашем мире Удерживающим – становится настолько ей свойственным, что даже при ставленниках сатаны, вопреки их злоискусной политике, Святая Держава не может изменить своему Божественному Долгу. Верность Правде Божией и служение Царю Премирному в условиях сего мира, во зле лежащего, является всегда мученичеством. Святая Русь-мученица на всем протяжении своего исторического и духовного бытия. Исконный человекоубийца силою своих ставленников делает все возможное для убиения Святой Руси, а она вопреки сему продолжает быть Удерживающим. Сила удерживания проявилась особенно ощутимо – в свидетельство всему миру – в Великой Отечественной войне. С начала войны происходит нечто вопреки сатанинскому режиму, вопреки планам по уничтожению Веры и Отечества: возрождаются и чувство Веры, и чувство Отечества. Прекращается служение лукавым и пагубным целям, к которым звали и вели Россию ставленники разрушителя: народ пробуждается и встает на защиту Державы, возвращается в свое исконное историческое и духовное русло. Потом, после войны, сила плена вновь одолеет: народ увлекут строительством коммунизма, перестройкой, демократией. Увлекут и обманут в отместку за Победу в войне. Саму Победу изъяснят и преподадут лишь в смысле военном, физическом. Однако совершенно очевидно, что без Победы духовной, Богом дарованной, не последовала бы и физическая. Без Божия благословения, без молитв Святой Церкви, земной и Небесной, не помогли бы никакая военная мощь, никакие мужество и самоотвержение. Великая Отечественная война и Победа в ней свидетельствуют о великой милости Божией к России, являются первым сокрушительным ударом по полчищам видимых и невидимых сопротивников, непреложно предвозвещают окончательное падение сатанино-еврейского ига. Подобным предвозвещением были битва и Победа на поле Куликовом в период сатанино-монгольского ига.

При Крещении Русь трехкратно отрекается от сатаны и всех дел его. В ответ мстительный злоначальник пленяет Святую Русь трехкратным пленом – сатанино-монгольским, польским, еврейским. Пленяет по премудрому Божию попущению, чтобы мы жертвенно, самим делом, а не только словом подтвердили свое отречение.

От пленения к пленению злодуховное воздействие разрушителя усиливается и усовершается, однако он никогда не пренебрегает и внешними узами. Внешние узы особенно были сильны в период монгольского плена. При последующих двух пленениях злоискусник большее внимание уделяет тягчайшей пагубе – духовной.

Исторический и церковный опыт Святой Руси свидетельствует: плен побеждается лишь обоюдоострым оружием духовной и военной брани. Главная брань с злоначальником, конечно, духовная, но без военного содействия полной победы быть не может. Крестом низлагаем полчища зла бесплотного, а мечом – полчища зла воплощенного.

Великая Отечественная война, как и все войны, которые вела Россия, была мужественной, жертвенной бранью с обоюдным злом – бесплотным и воплощенным. Здесь Святая Русь не изменила своему великому крестному призванию и долгу. Особое же величие и беспримерность сей войны в том, что воевать приходилось в условиях сатанино-еврейского плена, в условиях безбожия, возведенного в государственный принцип. Война сия явилась ударом не только по внешним, но и по внутренним врагам России, по безбожию, по пагубным замыслам древнего дракона. Не случайно же главный полководец носил имя в честь великомученика Георгия Победоносца. Война сия не избавила окончательно от власти врага внутреннего: не пришло еще Божие на то благословение. Однако само основание плена было уже решительно поколеблено. Подобным образом оно было поколеблено в Куликовской битве. Война сия вкупе с жертвенным подвигом Новомучеников Российских соделалась великим посевом и залогом предстоящей Победы над сатанинским игом. Победа 1945 года стала предтечею и славною провозвестницею иной Победы – над врагом, куда более опасным и злоискусным, нежели полчища Гитлера. Сей враг, Россию пленяющий, называет себя другом и благодетелем. По совету сего благодетеля Адам лишился рая. По внушению сего благодетеля мы, вслед за Адамом, предаемся, усовершаясь во зле, всякому греху и беззаконию. По злогениальному действию сего благодетеля Россия, которая пятьдесят лет назад победила в Великой войне, ныне завоевана и повержена мировым злом, как никогда. Но именно сие обстоятельство становится тайным свидетельством Победы, близкой, как никогда. Близкой, вопреки всем человеческим и демоническим расчетам. Распятый Господь был ближе к Победе Воскресения, чем в день торжественного, царственного Входа в Иерусалим.

<…>

Разрушительная премудрость начальника ада начинает войну в Чечне с целью окончательного уничтожения России. Но ни хозяйственная разруха, ни предательское правительство, ни ложные миротворческие и антиармейские призывы в средствах массовой информации оказываются не в силах подавить тысячелетнее державное чувство. Сие чувство, сокровенно причастное Державе Креста, неизменно спасало Россию в гибельных обстоятельствах. Сценарий чеченской войны, разработанный разрушителями Святой Державы, непредсказуемо изменяется, благодаря державным действиям армии, президента, правительства. Правящая власть, как и во время Великой Отечественной войны, вынуждена действовать вопреки своему подданству князю мира сего. Сие-то и удивительно, что космополитическая, национально безответственная власть делает, наконец, смелый державный шаг, делает вопреки собственной природе. Державное чувство, еще не угасшее в России, оказывается сильнее воли наместников ада. Правители России не все могут, что хотят, и что требуют от них силы мирового зла. Сатанинская власть может лишь то, на что есть попущение Власти не от мира сего. Господь попустил демократам вооружить Чечню против России русским же и оружием. Попустил не ради разрушителей, а ради предивного конечного торжества Святой Державы. Блестяще подготовленный чеченский сценарий оборачивается против его преисподнего автора: древний дракон угрызает сам себя. Чечня становится не наемной убийцею Росси, как замышляло демоническое коварство и предательство, а, вопреки себе и незримому заказчику, приближает освобождение Державы от многолетнего ига. Подчиненный демоническим структурам Президент Ельцин на миг проявляет державную волю в связи с наглою угрозою из Чечни. «Церковь лукавнующих», поставив правителем России своего человека, не учла самое главное обстоятельство: Престол, скипетр, державу и венец русского Царства восхитить невозможно: в лице Пресвятой Богородицы они принадлежат Самодержцу Небесному. Начальник ада, ослепленный гордостью, не учитывает величайшую тайну власти, в том числе и своей собственной. Тайна сия обозначена словами апостола Павла: «несть власть, аще не от Бога».

<…>

При власти сатанинской Божественное Самодержавие становится даже более очевидным, нежели при православных государях. Если храм Христа Спасителя воздвигает Царь в пору благоденствия, то сие не так удивительно, как возрождение сего храма в условиях плена, смуты, разрухи. В условиях сатанинской ночи, вопреки сей ночи открываются храмы, монастыри, издается православная литература, совершается канонизация новых и новых святых, мироточат иконы…Разве сие не поступь Небесного Самодержца? Власть, хотя сменила личину и перестала называться коммунистической, не изменила свое назначение – служить князю мира сего. Не благодаря, а вопреки сему назначению власть содействует Церкви. Содействует исключительно по внушению и всемогущему мановению Небесного Самодержца. Воздадим славу и благодарение не земной власти, а Власти Небесной, которая даже наместникам ада повелевает служить созиданию Святой Церкви. Повелевает не всегда, а благовременно. Не удивительно поэтому, что при одном и том же правителе храмы закрывают, рушат и вновь открывают. И в том, и в другом мы постигаем не странный или слепой деспотический произвол властителя, а премудро-благое действие промыслительной Десницы Господней. Бог благословляет или попускает властвовать только тем из нас, в то время и на том месте, в ком, когда и где провидит послушное орудие Своего Промысла. И малое, и великое начальствующее лицо приходит к власти лишь на срок, определенный Богом, а не человеками. Приходит и уходит ни на день раньше сего премудрого определения, ни на день позже. Смена любой власти совершается всегда благовременно, всегда по неисповедимому определению Божию. Как нет преждевременной кончины человека, так нет преждевременной смены власти, на каком бы уровне она ни происходила. Иногда человек приходит к власти или оставляет ее вопреки собственному желанию. Такова воля Божия, которая единым мановением благословляет или попускает быть по сему. Царь-мученик Николай Второй отрекается от Престола не по собственному желанию, не понуждением обстоятельств, а из жертвенного послушания святой воле Божией.

<…>

Власть, какая ни есть, всегда своевременна, всегда поступает в меру дозволенного Богом – в меру благословенного или попущенного. Поэтому нет ничего случайного в действиях власти. Неудивительно, к примеру, что в царствовании Иоанна Васильевича есть и мягкий, и жесткий периоды. Сей православный Государь вопреки собственной доброй натуре соделывается Грозным. Соделывается из послушания воле Божией, к которой он был так чуток. Соделывается ради созидания православного Царства, ради утверждения Правды Божией в условиях мира, подвластного воздействиям князя лжи. Само сие «вопреки» было для Иоанна Грозного жертвенным. Не случайно и тезоименитство Царя в день Усекновения главы Крестителя Господня Иоанна. Сим уже изначала предначертывается мученический путь Царя, ежедневно приносящего себя в жертву за Святую Русь и за Правду Божию. Иоанн Грозный, как первый слуга Царя царей, жертвенно истощал себя ради утверждения и устроения Святой Руси, как Дома Пресвятой Богородицы.

<…>

У отца лжи есть исконный обычай: оклеветывать наиболее власть тех правителей, которые наиболее потрудились для Торжества Православия. Пожалуй, лучшими примерами сему являются царствования Иоанна Грозного и Николая Второго. В царствование Иоанна Грозного Россия окончательно утверждается как Святая Держава: воцерковляется не только личный, но и государственный, а, главное, царский быт. Царь Иоанн безошибочно и решительно отвергает и пресекает все посягательства на жизнь Святой Державы, будь они от чужих или своих, будь они явно враждебны или под видом благочестия. Царь Иоанн, как верный слуга воли Божией, из кроткого царевича, не теряя доброты, становится мужественным воином, грозным для отца лжи и всех его вольных и невольных пособников. Царю, грозному для «тайны беззакония», начальник злобы по сей день мстит клеветою и завистию. Мстит бессильно и безуспешно, ибо не досягает злоба из сего тленного века в Царствие Премирное, ради которого и полагал свой живот Царь Иоанн. Месть, как чувство и действие, свойственное злоначальнику, достигает результатов, обратных желаемым. Дышащий местию, завистию, клеветою неизменно самоуязвляется, самосожигается огнем ненависти, а жертве своей, вопреки намерению, доставляет мученический венец. Господь попускает быть зависти, клевете, поруганию и при жизни нашей, и по кончине, чтобы вопреки сему тем победней было Торжество Православия. Ныне Православие торжествует отчасти, а в День Страшного Суда восторжествует окончательно, всецело и всесовершенно.

<…>

В лице святого Царя Николая Второго явлено редкое сочетание власти видимой и невидимой, власти царской и первосвященнической. Только такому Государю и было под силу встретить небывалый для Святой Руси натиск бесовских полчищ. Только обоедесноручная, нераздельная власть Царя и святого могла сокрушить область сатанинскую подвигом жертвенной верности Кресту Христову. Только из святых царских рук могла восприять Богородица Престол, Скипетр, Державу и Венец Святой Руси. Восприять, как жертву благоприятную, как величайшее и дарование, и достояние Державы Креста. Сие дарование святой Царь чрез Богородицу передает Дарователю. В день отречения вкупе с Престолом Царь-мученик с жертвенным послушанием вручает и себя Премирному, Пресущному Самодержцу. Ибо Царь и Престол нераздельны. Престол соделывается жизнодательным Гробом, когда Царь-Первосвященник приносит себя в жертву Царю царей и Великому Архиерею.

«Сего ради Мя Отецъ любитъ, яко Фзъ душу Мою полагаю, да паки прииму ю: Никтоже возметъ ю от Мене, но Азъ полагаю ю о Себе: область имамъ положити ю и область имамъ паки прияти ю: сию заповедь прияхъ от Отца Моего». (Иоан. 10,17-18).

Слово сие свидетельствует: великая Жертва Господня совершается волею – из послушания заповеди Отца, из любви к Нему. Господь наш имеет область (власть) жертвенно положить душу Свою, чтобы «паки прияти ю». Подобным образом – по причастию Жертве Господней – полагает свою душу и Царь-мученик. Как Престол Царя царей является Жертвенником и жизнодательным Гробом Великой Субботы – так и Престол царства земного: чрез причастие Державе Креста соделывается Жертвенником и Гробом, источающим жизнь вопреки смерти. В лице Николая Второго самодержавная власть соделывается причастною Державе Креста в такой полноте, как никогда ранее. Здесь и полнота жертвы, а, значит, и полнота причастия Пресущному Царствию и Силе и Славе. Русская самодержавная власть увенчивается, как Крестом – святым Царем. Крест увенчивает власть, но не замыкает, не завершает каким-то пределом, а державно соединяет, сочетает с беспредельностию Троичного Царствия и Силы и Славы. Знаменем, подтверждением сего соединения становится явление Богородичной иконы «Державная». Своим святым, царственным подвигом Николай Второй являет духовную природу власти, Богом благословенной. Престол царский, как средоточие сей власти, есть Жертвенник и гроб, нераздельный с Предвечным Царствием и Силой и Славой. Власть благословенная несет по образу Царя царей державное, нераздельное, благое иго жертвенного Смирения и царственной Славы. Жертвенное – «да будет воля Твоя» – лежит в основании самодержавной власти православного Государя. Тем более сие присуще власти Государя святого, который особенно близок ко Гробу-Престолу Царя Небесного, к сердцу Креста Христова. Сие сердце является центром, средоточием, источником власти чиноначалий небесных, земных и преисподних, власти видимой и невидимой, власти благословенной и попущенной. Всякая власть служит Державе Креста, но одна – волею, с жертвенным послушанием и смирением, а другая – вопреки собственной воле.

<…>